– Юлиана… – Нарушает моё уединение мужской голос.
Вздрагиваю, считаю до трёх и медленно поворачиваюсь. Не мигая
смотрю в тёмные черешневые глаза жениха своей сестры. Неужели ему
доставляет удовольствие своим появлением напоминать мне об ошибке,
которую мы оба совершили и которую уже никак не исправить?
– Нам нужно поговорить, – произносит спокойно Богдан и закрывает
дверь, отрезает нас от остального мира, оставляя наедине.
В просторной светлой комнате, в которой мне было так уютно все
эти дни, становится тесно, словно она сжимается и давит, не давая
свободно дышать. Паника захлёстывает, и я никак не могу взять себя
в руки.
– Не подходи. Прошу. – Предостерегаю чужого мужчину.
Единственного мужчину, с которым была близка. Будто его приближение
уже большой грех, который мы совершаем.
– Я не собираюсь тебя трогать. Я хочу просто поговорить, –
произносит мягче, а я злюсь на саму себя, что его голос эхом звучит
в моей голове.
– Не нужно ничего говорить. Я уеду. Никто ничего не узнает. –
Это решение я приняла сегодня ночью, которую провела без сна,
тщетно пытаясь найти ответ на один единственный вопрос: почему
именно он? Вытекающих вопросов было бесконечно много, но этот был
главный.
Богдан молчит. Прожигает взглядом насквозь, словно заглядывает в
душу. Не понимаю, почему он просто не уйдёт. Ведь в комнату в любой
момент может зайти отец или даже Даша. Моя сестра и его невеста,
которую мы предали. Оба.
– Дарья сказала, что ты беременна. – Убивает меня на месте.
Боже, ну за что?! Я даже злиться не могу на чрезмерную
болтливость своей сестры. Даша настолько эмоциональна и доверчива,
что её общительность выходит мне боком.
– Это ничего не меняет. – Качаю головой для убедительности и
пытаюсь вернуть ясность мысли. – Я уже записалась на аборт. – Это
ложь. Но она мне нужна. Нам нужна. Обоим. Я не хочу разрушить
счастье сестры. Не хочу, чтобы её брак, регистрация которого должна
состояться через два дня, распался прямо накануне.
– Аборт? – Бархатные глаза темнеют и становятся практически
чёрными на каменном лице.
– Да, Богдан. Аборт. Или ты считаешь, что твояжена ни о чём не догадается, если мой ребёнок вдруг
окажется похож на её мужа?
– Я поговорю с Дарьей, – произносит решительно.
Дарья… Я не представляю, как теперь смотреть в глаза своей
сестре, с которой мы только познакомились и успели подружиться.
– Не смей! Слышишь? – восклицаю и сама подхожу к мужчине, от
которого мне нужно бежать как можно дальше. – Это единственное о
чём я тебя прошу: я не хочу, чтобы Даша знала о… – Хочу сказать «о
нас», но понимаю, что никаких «нас» не было и никогда не будет. –
Об этом.
Юлиана
– Дурная ты, Юлька, – выдаёт мне характеристику Дана.
Подруга у меня «добрая». Очень. Ничего не скажешь. Но, за то
честная.
– Что тут думать? – Аличева продолжает свои размышления,
допиливая последний ноготь. Разворачивает мою кисть к себе и
сравнивает длину ногтевой пластины с другими. Находит только ей
видимый изъян и убирает его парой уверенных движений. – Ты море
хоть раз видела?
– Нет. Я и на самолёте никогда не летала.
– Вот! – В многозначительном жесте поднимает пилку Дана. – И что
тебе мешает сделать это сейчас? Приглашение есть – раз. Даже
перелёт оплачивают – два.
– Перелёт я могу оплатить сама.
– Неважно. – Тут же отмахивается Дана. – Главное – тебе не надо
париться с проживанием. И море в окно видно! Соглашайся, пока твой
отец не передумал. Да даже если он передумает, всё равно пора
намочить свою задницу в море, Юлиан. – Полным именем подруга
называет меня крайне редко, да я и сама больше откликаюсь то на
Юльку, то, чуть реже, на Аню.
