24 декабря
Бен
Это была долгая зимняя ночь.
В баре «Пальмера» медленно гасли огни, и только гирлянды радостно перемигивались всеми цветами радуги. Блики падали на задержавшегося посетителя, который сидел, пялясь в недопитую кружку пива и даже не пытаясь подпевать музыкальному автомату, горланившему вездесущие песенки про Рождество.
– Я закрываюсь, Бен, – мягко заметил молодой мужчина с забранными в небольшой хвост черными волосами.
– Знаю, – хрипло произнес тот. – Дай допью.
– Каждый раз одно и то же. – Бармен невзначай протер белоснежной тряпкой стойку в опасной близости от кружки Бена. – Ты будешь цедить эти несколько капель до самого рассвета, а ведь сегодня праздник. Пора бы уже найти тех, с кем можно его разделить.
– Сказал мне тот, у кого единственная близкая родня – вот эти несколько досок и кирпичей, – фыркнул Бен, похлопав мозолистой ладонью по стойке бара. – Ты же никуда не торопишься. Вот и составь мне компанию.
Бармен хмыкнул и, достав из-под прилавка початую бутылку виски, потянулся за стаканами.
За окнами крупными хлопьями падал снег, скрывая грязь и пятна крови. Наутро они проступят сквозь белое полотно, а может, к ним добавятся и свежие; зазвучат полицейские сирены, испуганные крики, яростные вопли; раздастся топот множества ног, заскрипят тормоза машин. Но сегодня ночью никто не смел нарушить белую тишину.
Бармен положил лед и разлил виски. Бен едва не попросил его налить больше, однако вовремя спохватился – напиваться не следовало, как бы ни хотелось. Парень был прав – каждый раз одно и то же, один и тот же бар, один и тот же напиток, одна и та же компания, которую и компанией-то толком не назовешь. Когда он в последний раз праздновал Рождество? Не вспомнить.
– За изменение ситуации! – провозгласил бармен, подняв свой стакан. – Во всех смыслах.
– Думай, когда произносишь такие тосты, Чарли, – добродушно улыбнулся Бен, поднося стакан к губам. – Их могут услышать и накостылять тебе за призывы к бунту и дружбу с копом.
– Да брось, меня-то никто не тронет, – отмахнулся тот. – Да и, если уж на то пошло, то и тебя тоже. Хотели бы – давно бы шлепнули, благо найти тебя раз плюнуть. Ты же круглый год тут откисаешь.
– Не бойся, не сопьюсь. – Бен сделал еще глоток восхитительного виски. Видимо, напиток Чарли приберегал «для своих», поскольку Бен ни разу не видел, чтобы тот наливал кому-то из этой бутылки. В ход обычно шла какая-нибудь дрянь, от которой даже местные забулдыги недовольно морщились. – Еще никто не спился, лакая разбавленное пиво в твоем паршивом заведении.
Чарли принял вид оскорбленной невинности.
– Это политика отца, я всего лишь следую…
– Заливай больше. – Бен хитро прищурил глаз. – Твой старик уже два года как в могиле, но что-то я не вижу, чтобы ты поднялся до уровня «Хард-рок кафе».
Чарли криво усмехнулся и похлопал Бена по плечу.
– Мог бы дать мне шанс оправдаться. Давай еще выпьем. Рождество же.
– Кстати о Рождестве, – Бен ткнул большим пальцем за спину, – выключи эту пиликалку, аж тошно.
Чарли кивнул и, подойдя к музыкальному автомату, ткнул в кнопку. Мэрайя Кэри захлебнулась и замолкла.
– Антураж, ты же понимаешь. – Он повесил табличку «ЗАКРЫТО», запер входную дверь и вернулся за стойку. – Всем хочется веселых песенок, мигающих огней и подарков под елочкой.
– Кстати о подарках. – Бен понизил голос. – Ты что-нибудь нашел?
Чарли покачал головой и сделал хороший глоток виски.
– Если бы нашел, ты бы узнал первым. Но Бен… Прошло уже четыре года. И ни единого следа, ни единого слуха.
– То-то и оно. – Бен потер небольшой каплевидный шрам посреди лба. – То-то и оно.
Масштабная резня четыре года назад встряхнула город не хуже ядерной бомбы. Погибло больше двухсот человек, но не они мучили Бена – им он уже ничего предъявить не мог. Нет, ему нужен был тот, кого не оказалось среди трупов.
