Книга основана на реальных событиях.
Имена изменены. Все совпадения случайны.
Пусть земля тебе будет пухом,
друг
Пролог
В подъезде не горел свет. Глухарь
быстро поднялся на третий этаж. У самой двери он остановился и
замер – этажом ниже послышался собачий лай. Рисковать не имело
смысла: здесь его вряд ли кто заметит, а шум открывающейся двери
услышат наверняка.
- Найда, тише, - раздраженный
мужской голос пресек на корню радостный визг собаки.
Вот что значит воспитание. Собака
сдавленно тявкнула два раза и затихла. Не знай Глухарь, что Найда –
здоровая немецкая овчарка, сейчас непременно бы решил, что на
прогулку выводят таксу.
- Говорил тебе, не подбирай всякую
гадость. Возись теперь с тобой всю ночь…
Глухарь прослушал лекцию о
недостойном поведении породистой собаки до конца. Вплоть до того
момента, как щелкнул замок входной двери. Лишь потом он вынул ключ,
открыл дверь и бесшумно вошел в квартиру.
Несколько минут он постоял в
прихожей, переводя дыхание. Чужая квартира встретила его
приглушенным урчанием холодильника. Глухарь шумно вдохнул
незнакомый, но за последнее время ставший привычным запах, и
совершенно успокоился.
Уже надевая бахилы на грязные
кроссовки, он снова подумал о том, что стал бы делать, окажись в
квартире ее хозяйка. И всякий раз воображение, кроме
панического бегства, не предлагало иного. Хотя сейчас – Глухарь
даже на мгновенье остановился на полпути в гостиную – где-то на
задворках сознания мелькнула мысль о том, что можно применить и
насильственный метод. Например, вот та маленькая табуретка, словно
нарочно стоявшая возле самой двери, идеально подходила для того,
чтобы нанести короткий, но точный удар по голове. И уж потом,
пользуясь тем, что хозяйка в отключке, не спеша покинуть
негостеприимную квартиру…
Он назвал квартиру негостеприимной?
Грех жаловаться. Такой она показалась ему лишь однажды. Когда с
трудом унимая бьющееся от волнения сердце, он в первый раз
воспользовался ключами, случайно оказавшимися у него.
Глухарь включил фонарик, чтобы не
наткнуться в темноте на журнальный столик – хозяйка имела привычку
постоянно переставлять его с места на место. Луч света выхватил из
темноты женские тапочки у дивана, небрежно брошенный на подлокотник
кресла шелковый халат. Еще следует сказать спасибо хозяйке за то,
что не разбрасывала, где попало, нижнее белье. Глухарь брезгливо
поморщился и тут же забыл об этом. В комнате тонко, едва
уловимо пахло парфюмом.
В углу гостиной, у самого окна
застыл интересующий Глухаря монстр. По-другому назвать огромные
напольные часы с кукушкой, язык не поворачивался. Часы стояли.
Давно. И, насколько знал Глухарь, они были дороги хозяйке как
память о погибшем муже. Это могло означать только одно: избавляться
от них в ближайшее время она не собиралась.
Глухарь забрался на табуретку и
привычно откинул крышку часов. Там, в глубине скрывалась
миниатюрная видеокамера. Крохотный глазок, чуть меньше булавочной
головки был выведен в окошко, за которым скрывалась кукушка.
Поменяв блок питания, Глухарь облегченно вздохнул. Теперь в
ближайшую неделю можно не волноваться. Вернув крышку на место,
Глухарь спрыгнул на ковер и отставил в сторону табуретку. Вот
так – чуть левее. Кто знает, какие мелочи способна запомнить
женщина? К тому же, живущая одна.
Глухарь доставал из кармана связку
ключей, как вдруг накатило: мучительно, до мгновенно сбившегося
дыхания захотелось остаться в чужой квартире до утра. И
понадобилось время, чтобы взять себя в руки и заставить открыть
дверь.
На улице, подставив разгоряченное
лицо под крупные хлопья снега, Глухарь недоумевал: нервы, быть
может? Скорее всего, нервы. Поживи целый год в таком напряжении –
еще не то почудится.
