Тульская губерния, Богородицкий уезд, июнь 1810
год
За большим столом сидела женщина - перед ней горела масляная
лампа и она с грустью наблюдала за горением фитиля, бросая
тоскливый взгляд на пустые стулья, уставленные вокруг. Когда-то дом
не был пуст и одиночеством она не страдала, у неё был муж, сын,
тётушка с дядюшкой, да матушка, но теперича тяжело вздыхая она
вспоминала весёлые ужины за этим столом. Её мысли прервала служанка
- на подносе та принесла рыбу под соусом и немного крупы, как и
просила хозяйка. Она осторожно, опасаясь прервать ее думы,
поставила блюда перед ней.
- Что-то не хочется, Фрося, - произнесла она глухо. – Сама бы ела
что ли.
- Нельзя же так, Анна Степановна, - приободрила хозяйку та, -
почитай уж в тоску ударились.
- Скучаю я милая, - ласково обронила молодая княгиня, - по сыну, по
мужу, да и по матушке тоже.
- Так Петра Ивановича уж не воротишь, а сынок ваш в городе с
Агнессой Сергеевной, ему так лучше. Не вы ль согласие дали, чтоб
ваша матушка его воспитанием занялась? – Развела служанка
руками.
- Я, Фрося, я, - вздохнула княгиня, - токмо знаю столица, город,
возможности, а тем паче ему так лучше, да и вскорости я сама уеду к
нему. Полно тут киснуть.
- Вот и славно, Анна Степановна, а теперича кушайте на
здоровьице.
После еды княгиня решила немного почитать и сидя на канапе в
диванной погрузилась в занятное чтиво. Изредка она поправляла
выбившиеся пряди русых волос пропуская тонкие пальцы сквозь
волнистые локоны, касалась воротничка муслинового платья телесного
цвета, а когда порядком устала, то решила идти наверх и заснуть
наконец. Все мысли занимал единственный сын княгини Анны Степановны
Протасовой - Андрей, который воспитывался с бабушкой в столице.
Отношения с матерью оставляли желать лучшего, та мягко говоря была
властной, строгой, не любила слушать, но изрядно раздавала советы,
поелику Анна и не спешила в их имение на Садовой. Однажды она чуть
ли не силой забрала ребёнка и напором убедила дочь, что та слишком
мягкотелая не способная воспитать как нужно сына. Уже как пять лет
она видела мальчика только пару раз в год, а ему к тому времени
минул восьмой год.
Вздыхая Анна поднялась и поправив помятое платье неспешно
направилась к лестнице. Только вступив на неё, к ней подоспела
Фрося и округлив глаза, рассказала что к ним на ночь глядя
заявилась гостья.
- Кто же? – Спрашивала удивлённая хозяйка.
- Просила вас подойти, дело у неё, сказывала, - только и ответила
та.
Ничего не оставалось княгини и она нехотя направилась в вестибюль.
Там у открытого французского окна стояла странная гостья, одетая в
старую потрёпанную одежду, а когда она повернулась к Анне, то
свёрток в её руках ожил - из него доносилось кряхтение и тихий,
точно щенячий писк. Ничего не понимающая хозяйка смело подошла к
странной особе и высоко вскинув подбородок сверкнула зелёными
глазами, желая чтобы та начала говорить.
- Вот, госпожа, купите. – Проскрипела та.
Только и произнесла она, открыв край тряпицы, откуда виднелось
белое личико ребёнка, беспокойно ворочившегося в ее руках.
- Ребёнок? – Ахнула Анна, ухватившись за голову.
- Девочка, прехорошенькая, нынче родилась - протянула та. – Берите,
дорого не возьму, немного дайте на жизнь.
- Твоя ли? – Прошептала княгиня.
- Не моя, - качнула та седой головой, - но вам в пору будет.
Анна резко развернулась, позади стояла ошарашенная Фрося с лампой в
руках, открыв рот она наблюдала за сей сценой. Княгиня поспешила к
кабинету, где и хранила часть средств. Вернулась спустя пять минут
и протянула гостье в потрёпанном сером платье пачку ассоциаций.
- Достаточно? – Не смело процедила Анна.
- Обижаете, не за деньги отдаю, а за сердце доброе, - проскрипела
та.
