Пират русалке не товарищ или возьми меня (на корабль).

Ух, такого шторма я ждала три недели. Если мне и сейчас не подфартит, то все – пропаду на морском дне. Как пить дать, пропаду!

Ну же, миленький, давай волнуй море, закручивай, баламуть! Мне нужно кораблекрушение. Правда, на горизонте ни одного корабля, но я уверена, что хоть какое-нибудь захудалое суденышко тут все-таки есть, просто не видать его за стеной дождя.

С моего наблюдательного пункта, по правде сказать, вообще ничего не видно, одна сизая хмарь. Но я все еще надеюсь на чудо. Не долго мне осталось на него надеяться, до полнолуния, а это всего неделя. И я собираюсь потрепать кракену нервы в эти последние денечки. Уж будь уверен, монстрюга присосочный, я еще попью твоей голубой кровушки.

Харахорюсь, храбрюсь, угрожать даже пытаюсь, но все это в мыслях только. На деле я простая беспомощная русалка, а кракен, он… Повелитель морей, что б его на консервы уже пустил кто-нибудь!

Опаньки! Да надо же, удача?! Неужто корабль?!

Всматриваюсь вдаль, утирая лицо от дождя.

Ну же… ну… Есть!

Соскальзываю с камня в море и несусь стрелой к темной точке, которую углядела на горизонте.

Мотыляет ее, будьте нате, что не удивительно, кораблик-то крошечный – игрушечный считай. Тут и команда, наверное, малочисленная, спасать толком некого будет. Ну да ничего, мне, по сути, один бедолага и нужен. Желательно, капитанской наружности. Так оно верней. Вот только эти черти больно уж живучие. Ни одного супчика еще в мои руки не упало. Все поганцы на борту. Носятся, как оголтелые, и паруса спускают. Капитан же в треуголке залихватски так выкручивает штурвал и отдает приказания матросне.

Не спасет это тебя, голубчик. Море сегодня злое, голодное, жертвы просит. Уж поверь, я как никто знаю, что оно свое возьмет. Ни праведников, ни грешников не пожалеет. А я… а что я? Говорила же, простая русалка, бесправная, можно сказать. Но одного перчика у водной стихии я все же умыкну. В такой заварушке, она и не заметит, а мне это жизненно необходимо, потому как…

Ох, ох, понеслась раздача слонов! Повалили родненькие. Вон с мостика один полетел.

Плыву туда, подныриваю под днище корабля. Фу-у-у, как ракушками-то все заросло. Неопрятный, однако, капитан у суденышка. Продвигаюсь дальше, пока не замечаю добычу. Рвусь к ней, хватаю и волоку наверх, не сразу замечая, что за нами тянется кровавый след. Только вынырнув, понимаю, что бедолаге уже не помочь – черепушка вдребезги. Этот – добыча моря. Вот только отдавать его не хочется, на запах крови сейчас акулы налетят, и мне вообще ничего не достанется.

Ох ты ж, драные калоши, и как тут охотиться, когда кругом лютая конкуренция? Ношусь над водой с бесполезной ношей, не знаю, куда ее приткнуть. Саму ведь заливает, накрывает высокими волнам. Не видать ничего толком.

– Ладно, забирайте этого горемыку, – сокрушаюсь над участью моряка и отдаю его на волю стихии. Сама же высматриваю новую жертву.

Ха, высматриваю – это громко сказано. Такой ураган поднимается, что его завывания глушат людские крики и даже шум воды. Меня и саму сейчас так заболтает, что в рыбный фарш превращусь. Но я иду на риск и снова приближаюсь к судну. Фаршем можешь ты не стать, а быть прислужником обязан. А я прислуживать не хочу. Не по нраву мне такая участь, поэтому…

Ох, что б меня моллюски защипали! Как же больно! Это я об ракушечное дно приложилась. Не сама, конечно, волной прибило. А ракушечник, я вам скажу, штука опасная, об нее порезаться, раз плюнуть. И я, конечно, рассекаю кожу, пускаю в море струйку крови, что вот вообще нежелательно. Одно дело матросня, и совсем другое аппетитная русалка. На мою кровушку не то что акулы, сам кракен сейчас явится. И как увидит, чем я тут промышляю… В общем, разбушуется похлеще урагана. Не только этот корабль пострадает, все в радиусе трехсот миль на дно пойдут. А я, знаете ли, не кровожадное какое-то там чудовище. Я людям смерти не желаю. Обычно.