Хорошая шутка продляет жизнь. Это утверждает сама госпожа Смерть.
Граф Альфитриан, маг и драконоборец
Когда мужчина рассказывает о страданиях и лишениях во время путешествий по дальним странам, не верьте ему. Он попросту шлялся по бабам.
Графиня Альфитриан, воин и маг
– Эх, ё-ё-ё! Вперёд, Каршар!
Окажись кто здесь, среди выжженной жарким солнцем степи, он бы весьма удивился народным каршарским воплям, раздававшимся с небес.
– Заткнёшься ты или нет?!! Сейчас сброшу.
А это уже громогласный рык дракона, на бреющем полёте пронёсшегося над зарослями чахлого кустарника. Степные суслики не успели испугаться и спрятаться в норы – так быстро пролетел над ними дракон. Однако Гунвальда даже эта скорость не впечатляла.
– Великий, а ещё быстрее можешь? Я-то думал, драконы как молнии летают. Поднажми!
Дилль, у которого встречный поток воздуха вышибал слезу, не давая нормально вдохнуть, совершенно не поддерживал стремление друга испытать ещё бо́льшую скорость. Но уговаривать каршарца не подначивать дракона бесполезно – как известно, если в голову Гунвальда запала какая мысль, то выковырять её из черепа северного варвара очень затруднительно.
Взревев, дракон взмыл вверх, на несколько мгновений завис, а затем стремительно спикировал к земле. Сердце Дилля провалилось куда-то в район эргохранилища, то есть, в самый низ живота. Земля, покрытая жёлтой травой, приближалась так быстро, что Дилль уверился – сейчас Аид не сумеет погасить скорость, и они шмякнутся. Но дракон изменил положение тела, замахал крыльями и, погасив скорость, плавно совершил посадку.
– Отдыхаем, – прорычал Аид и распластал крыло по земле, чтобы пассажиры сошли на землю.
Пока Дилль осторожно ступал ко скользкой чёрной чешуе крыла, Гунвальд шустро скатился, гордо возвестил "Я – первый летающий каршарец" и отбежал в сторону, где его вывернуло. Аид фыркнул, а Дилль только головой покачал.
– Гунвальд, какого пса ты приставал к великому Аиду и просил его ускориться?
– Потому что каршарцы не отступают, – еле ворочая языком, буркнул бледный Гунвальд.
– Тогда после отдыха я покажу тебе фигуры с переворотом, – рыкнул Аид. – Но если ты мне обгадишь спину, я тебя сожру.
Услышав про фигуры с переворотом, Гунвальд схватился за горло, из последних сил сдерживая новые рвотные позывы, и стал цветом лица похожим на древнего эльфа – то есть, глубоко зелёным. Говорят, цвет лица ушастых с возрастом становится таким же, как листья лесов, где они обитают. Молодые эльфы, опять же по слухам, имеют слабо-салатовый цвет кожи.
Дилль никогда не встречал скрытных обитателей лесных чащоб, зато теперь представлял, как они выглядят. Он мог бы поклясться, что на зубастой драконьей морде появилась самая настоящая усмешка.
– Ну, как знаешь, – громыхнул Аид и довольный тем, что заставил наконец-то утихнуть надоедливого каршарца, вытянулся на земле.
– Погрызть бы чего-нибудь, – сказал Дилль. – Гунвальд, ты бы не отказался пожевать…
Каршарец скривился и поспешно уковылял подальше от насмешников. Дилль улыбнулся ему вслед и уселся напротив огромной драконьей морды. Его обдувало горячим дыханием Аида.
– Какой он, королевский детёныш? – спросил Дилль.
– Не он. Она, – проворчал дракон. – У королев всегда рождаются королевы. Когда вылупилась, была молочно-белая. А потом стала золотистой, как и должна выглядеть королева. Ты уже придумал ей имя?
– Нет, конечно, я ведь только что узнал, что детёныш – девочка, – возмутился Дилль.
– Тогда начинай. Предупреждаю сразу – придумаешь какое-нибудь дурацкое имя, вроде Мощнокрылой, я тебя сожру. Но можешь подумать насчёт Златоглавки. Тогда тебя сожрёт Тринн.
Дилль не удержался и в голос рассмеялся. Так-так, теперь ясно, почему вдруг он столь срочно понадобился великим драконам. Тринн и Аид попросту не сошлись во мнениях, как назвать новорожденную королеву. Однако, смех смехом, а имя нужно придумать – не то его точно сжуют. По-братски, так сказать.
