Пролог. Шёпот за границей звёзд
Говорят, что вначале не было света.
Только дыхание бездны, густое и вязкое, как смола. В нём рождались шёпоты – существа без имени, без формы, но с голодом сильнее самой жизни. Их называли Тени.
Когда первые люди подняли глаза к звёздам, они уже ждали там.
Одни заключили с ними договор – за силу, что способна раскалывать миры. Другие отвернулись, и те исчезли в пепле историй. Но все знали цену: Тень всегда забирает часть души, и чем дольше служишь ей, тем меньше остаётся человека в тебе.
С тех пор прошло тысячелетие. Империи сменялись, короли гибли, миры выжигались войнами.
И всё же Тени никуда не ушли – они терпеливо ждали в глубинах космоса, на окраинах сознания, в зеркалах и снах.
И вот, в одну из холодных ночей, когда три луны встали в ряд над крепостью Ар-Элин, пророчица без глаз подняла лицо к небу и произнесла:
«Скоро появится тот, кто не примет ни клятвы, ни договора.
Его душа останется чистой, и потому он станет зеркалом для Теней.
Одни увидят в нём оружие, другие – спасение.
Но сам он станет – проклятием».
И в этот миг на далёкой окраине Галактического Предела родился ребёнок, чьё дыхание нарушило вечный баланс.
Глава I. Метка отсутствия
Кайар всегда чувствовал себя чужим.
Не потому, что был беден или родился в деревне на границе Империи, где люди жили охотой и редкой торговлей. Нет. Его отличие было глубже, невидимее – в том, чего у него не было.
Каждый ребёнок, достигший двенадцати лет, проходил обряд Привязки. Старейшины вызывали Тень, и та выбирала хозяина: дарила силу – зрение сквозь стены, кожу, твердую как камень, голос, что подчинял толпы. Люди гордились своими дарами, спорили, чья Тень древнее и сильнее, и сражались ими за власть.
Кайар же остался пустым.
На его коже не проступил знак, в его голос не вселился шёпот. В ту ночь он стоял посреди круга, а воронёное зеркало обряда показало лишь его собственное отражение – и тишину.
Сначала над ним смеялись. Потом начали бояться. Ведь Тень отвернулась от него. А значит, он – неправильный.
Теперь ему было семнадцать, и чужие взгляды жгли сильнее огня.
На рынке люди отходили, словно он заразен. Воины называли «немеченым», девушки шептали, что его душа пустая, как глиняный сосуд без воды. Даже мать смотрела на него так, будто он – рана, которая не заживает.
И всё же иногда Кайар ловил странные моменты.
Когда он злился – камень трескался у него в руке. Когда он плакал – деревья вокруг гнулись к нему, будто их тянуло в его тень, хотя никакой Тени у него не было.
Сегодня был день, когда это должно было измениться.
В крепости Ар-Элин собирались правители окрестных миров. Говорили, что там решится судьба приграничья: будут ли они отданы под власть нового лорда Теней или останутся свободными. И мать отправила Кайара с караваном туда – не ради сделки, а ради надежды.
– Может, мастера арены сумеют пробудить твою метку, – сказала она, прощаясь. – Если нет… прости, сын. Я не смогу защитить тебя, если начнут охоту.
Кайар кивнул, сжав зубы. Он не верил в их Тени. Но верил в огонь, что жил в нём самом, в ту силу, которая не имела имени.
И когда он впервые увидел стены Ар-Элина – чёрные, увитые огнями, а над ними три луны, словно три ока пророчицы, – он понял: его путь начался.
Глава II. Ар-Элин, город огней и шёпотов
Ар-Элин не спал даже ночью.
Над улицами висели фонари из кристаллов, в которых трепетали заключённые Тени – их тусклый свет был холоднее, чем лунный, и от него в груди поднимался липкий страх.
Караван остановился у восточных ворот, и Кайар впервые оказался среди тысяч людей, каждый из которых носил свою метку.
У кого-то пальцы отливали чёрным металлом, у кого-то глаза горели серебром, а один воин на рынке прошёл мимо, и его шаги оставили следы пепла на камнях.
