Лютик стоял на залитой солнцем поляне и потрясённо смотрел на блестящую палочку в своей правой руке. В это было трудно поверить! Он нашёл волшебную палочку! Теперь всё переменится! Мог ли он, Лютик, подумать, что с ним случится настоящее чудо! И что он сегодня сделал такого, за что ему так повезло?! Утро начиналось обычно…
…На заре он быстро шагал по узкой лесной тропе. Ясное летнее утро расцветало вокруг. Рассветный ласковый холодок бодрил, овевал дыханием леса. Птицы в высоких кронах многоголосым хором пели восходящему солнцу. Радость нового дня плескалась вокруг, кружила голову, расширяла восторгом сердце. Счастье переполняло Лютика.
Всё было так хорошо! Он целый день проведёт один в этом лесу, дивном лесу, который он так любил. И дело спорилось! Накануне в далёкой пуще он нашёл наконец точно такой белый клён, который искал по заданию мастера. Дивный явор – взрослое, зрелое дерево с ровным стволом и высокой кроной. Это было то, что требовалось для нового дорогого заказа, который мастер получил от столичного жителя: клёна хватит на целый буфет, светлый, прочный, нарядный, да ещё, если им повезёт, останется и на другие поделки.
Такое бесценное дерево надо было срубить аккуратно! Разведку на местности и насечки Лютик сделал ещё вчера, и сегодня готовился к самому главному делу. Работы было немало, и он головой отвечал за неё. Ну… если не головой, то шеей уж точно! И плечом. Лютик осторожно коснулся синяка на правом плече…
Вчера хозяйка, снимая с верёвки сухое бельё, недосчиталась одной простыни и сразу решила, что это Лютик украл её. Юноша удивился, честно сказал, что простыню не брал – зачем бы она ему?! – и сразу же отвернулся к своему верстаку. Но хозяйка вдруг закричала, что он вор, мошенник и лжец, и со всего размаху огрела его высохшей наволочкой, что как раз держала в руке. Оно бы и ничего, но к наволочке были пришиты пуговицы, и одна из них влепилась Лютику прямо в плечо… Это было так больно! А ничем не заслуженное недоверие и напраслина причиняли не меньшую боль. Ведь он никогда не лгал! Но Лютик давно уже не плакал из-за обид…
Он привык. Ведь и мастер тоже бывал несправедлив. Ну что же, ведь он принял Лютика в собственный дом, когда родители мальчика пропали в лесу, а ему и было-то всего одиннадцать лет, – и кормил его, и одевал, и учил. А приют и наука дорогого стоят. И Лютик давно уже не плакал из-за того, что к нему относились строже, чем к другим домочадцам.
Он научился смотреть вперёд, думать о будущем и радоваться мелочам. И он любил своё ремесло, ему нравились ароматы свежего дерева, кружевные россыпи стружек, затейливые рисунки на срезах разных пород – рисунки, которыми можно было играть, творя неповторимое. Ему нравилось создавать красивые вещи, нужные всем.
Вот и сейчас, торопясь в заветную пущу, он предвкушал золотистую красоту шелковистых створок будущего буфета – и радость переполняла его. К тому же за каждой его удачной работой ему виделось вдалеке дивное, независимое, безбедное будущее. И сегодняшний белый клён тоже был ступенькой туда!
За годы работы у столяра он освоился в окружавших лесах, и теперь легко нашёл заветный явор. Нисколько не медля, он достал из-за пояса свой топор и весело принялся за тяжёлый труд. Дерево надо было так подрубить, чтобы оно упало направо, на мягкий подлесок.
Но Лютик, как видно, недооценил высоту мощного клёна. Когда наконец умело подрубленный ствол затрещал, накренился и рухнул, его макушка застряла в низких ветвях соседнего дуба.
Дуб был огромен, и стар, и необычен. Две его толстые нижние ветки раскинулись точно руки, а ствол был широк, как мощное туловище великана, поднимавшегося из земли. Лютик дошёл до него, стал обходить вокруг, примериваясь, как бы освободить свой клён из цепкой руки гиганта, поднял голову… и застыл.
