Я видела его впервые в медицинском боксе.
Хотя картина не менялась. Все они попадали сюда в таком виде
— разодранная плоть, кровь, тяжелое дыхание, переходящее в
хриплое рычание… Этому не повезло особенно. Черные волосы мужчины
были мокрые от пота, смуглая кожа казалась серой из-за потери
крови, а по телу волнами била крупная дрожь от избытка адреналина.
Веки плотно закрыты, но под ними заметно движение глаз.
— Док, мы тебе нужны? — хрипло вопросил один из охранников,
намекая на возможность перевести дух. Второй молча ушел.
Я знала, что они работают на износ, что каждый день с этими…
зверьми мог стать последним, и становилось только хуже. Оставаться
одной в обществе раненного не хотелось, хоть я и понимала, что он
надежно зафиксирован. «Звери» вызывали страх на инстинктивном
уровне. Один взгляд этих желтоглазых чего стоил — кажется, они
мысленно сдирали кожу и перегрызали горло. Опасные, невменяемые
твари, хоть и выглядят людьми… на первый взгляд.
— Осторожно, док, этот — не искусственный, — не дождался ответа
охранник, устало наблюдая за моими приготовлениями.
Ничего специфического мне тут не понадобится — остановить кровь,
зашить особенно большую рану, наложить пластыри и влить
тонизирующее. Если бы не ощущение постоянной опасности, отупела бы
на такой однообразной работе.
— Ну и что? — вспорола ножом майку пациента, оголяя крепкий
рельеф пресса и груди.
— Нормальные они, жаль — мало их…
— Сколько? — откинула бесполезную тряпку в ведро.
— Двое.
— Если нормальные, что он тут делает? — Я взялась промывать
раны. На груди была самая глубокая.
Стоило тронуть, кровь потекла быстрее, и «зверь» задышал чаще,
из горла вырвалось хриплое рычание, от которого меня бросило в
нервную дрожь.
— Их эти «реплики» ненавидят, — кивнул охранник в сторону
коридора. — Ну те, что искусственные. А эти настоящие,
породистые.
Меня передернуло от его слов — как о скоте говорит.
— Почему не отселить их? — машинально поддерживала беседу, лишь
бы этот тип не ушел.
— Да мне какое дело?
— Помогите. Его надо приподнять и дать энергетик.
— Да брось ты, — вдруг фыркнул он. — Все равно выкарабкается, на
них все как на собаках заживает.
Я медленно потянулась за скальпелем и сжала в трясущихся руках —
меня это всегда успокаивало, и тремор проходил быстрее.
— Пошел вон, — прошипела, сжимая инструмент в ладони.
— Спокойно, деточка, — сузил глаза охранник. — Положи
скальпель.
— Мне он нужен, — цедила холодно. — Пошел вон, я сказала!
Мужчина криво усмехнулся:
— Позовешь, — бросил многозначительно и убрался из отсека.
Я позволила себе несколько тяжелых вздохов, успокаивая дрожь, и
вернулась к пациенту.
— Твари, ублюдки… — шипела, обрабатывая раны.
«Зверь» то ли потерял сознание, то ли успокоился, но больше ни
на что не реагировал. Около часа я зашивала его большую рану на
груди, не жалея анестетика, что бы эти твари-охранники ни говорили.
Опуститься до изверга несложно. Жизнь меня швырнула в эту
передрягу, но терять человеческий облик я не собираюсь. Чего не
скажешь о людях, которые обслуживают это жуткое путешествие.
Если бы я только знала, с кем предстоит работать…
— Эй, — позвала пациента, но он не среагировал. — Эй, мне
сказали, ты умный…
Не знаю, как я додумалась шлепнуть его по щекам. В следующий миг
меня будто ошпарило от взгляда, которым вдруг уставился «зверь». По
коже прошлась волна мелких мурашек, а в груди сдавило от страха.
Это желтоглазых я боялась? Они не шли ни в какое сравнение с этим.
Глаза этого «зверя» горели жидким огнем, отливающим синевой, и он
будто перекатывался вокруг зрачка, завораживая и лишая воли. Может
быть, поэтому я не успела дернуться, когда он одним рывком оторвал
фиксаторы по бокам койки и кинулся. Тележка с инструментами и
препаратами с грохотом улетела в стенку и рассыпалась. Меня
припечатало рядом, едва успела выставить ладони, чтобы не разбить
лицо, а в спину вжалось горячее тело. «Зверь» схватил меня за шею
одной рукой и рванул на себя.
