Ксения Васильевна ошарашено стояла в холле третьего этажа, где на глазах всего коллектива во время пятничной планёрки начмед толкала очередную пространную речь, суть которой первые пять минут никто не понимал. Канва повествования, тем не менее, крутилась вокруг Ксении Васильевны. Несколько раз прозвучало какая она яркая личность, как она фонтанирует, стабильно искрит и регулярно продуцирует нежизнеспособные идеи, а под конец, в гробовой тишине, что должность её сокращается и сейчас самое время начать строить большое, светлое, обеспеченное будущее без неё. Сохранить лицо удалось скорее по привычке, хотя удивлению не было предела. Ксения Васильевна очень хотела сострить, но мягкая, удушающая сила удава и обильная словесно-пузырьковая приправа, исходящая от начмеда, остановила даже начальную стадию подобной инициативы.
– Но это ещё не всё! – уже радостно, как будто самая сложная часть разговора была позади, провозгласила начмед. И вручила увесистую коробку 60х70х60. К коробке прилагался большой и несуразный букет с открыткой "Яркой!" И букет, и коробка совсем не попадали в формат мероприятия. Людская волна заёрзала и напряглась. Ксении Васильевне вдруг стало отчаянно стыдно за начмеда, за непродуманную акцию "проводов на пенсию", за неловкость, которую испытывали люди вокруг, да и за большой нескладный букет, который явно на скорую руку втюхала старшей сестре, собрав из "завалявшихся остатков" умелая цветочница из ближайшего ларька. Увидев боковым зрением эту милую белокожую пампушечку, которая как истинный человек медицины слёту считала среду и устыдилась, Ксения Васильевна устыдилась за компанию повторно и разрядила обстановку, открыв подарок…
– Неужто подушки… или одеяло, нет скорее всего плед… всё-таки "пенсия", а я такая с книжкой, под пледом и в кресле-качалке… – тяжесть коробки смущала. Вторая волна удивления придавила не только Ксению Васильевну, но и всех, рядом стоящих. В коробке оказался огромный макет женского влагалища со всеми мельчайшими физиологическими особенностями.
– Сюда и слон влезет, – всё-таки пошутила Ксения Васильевна. Начмед неодобрительно посмотрела на неё глазами удава из советского мультфильма, и Ксения резко вынырнула в утро.
– Господи! Даже во сне тебя посылают не в жопу, не на хуй, а в пизду – подумала Ксюша и захохотала.
Если жизнь человека можно описать девизом, то девиз Ксении Васильевны был "Благими намерениями устлана дорога в АД!" В детстве, живя в деревне, в полной семье, она очень хотела заслужить любовь родителей, однако этого так и не случилось. Отец был суров и девизов у него было два: "Разделяй и властвуй!" и "Бей своих, чтоб чужие боялись!" Ксения запомнила его жёстким и непоследовательным. За одно и то же она могла схлопотать как похвалу, так и по жопе. В десять лет он так стеганул ее проводом, что она описалась, однако, сделал "правильные выводы" и стал бить реже, "по поводу", но ладонью в ухо. Даже будучи взрослой, она поворачивалась к мужчинам правым ухом. Во-первых, оно лучше слышало, во-вторых, с тех пор она никогда не подставлялась под удар. Являясь небольшим сельским чиновником, отец и в семейной жизни любил вбить клин между членами вверенной ему ячейки общества. Посеяв смуту между детьми, легче быть главным. Каждый сопричастный хотел доказать, что именно он молодец и заслужить похвалу. Лечиться отец не любил, таблеток никогда не пил, давление не мерил, хирургов считал мздоимцами, врачей других специальностей просто бездельниками и шарлатанами.
Может поэтому и медицинский! Вот вам – манифест! Но отец и здесь удивил. Когда, набравшись смелости, Ксения объявила, что будет поступать в мед, отец растерянно посмотрел на нее и сказал: "Молодец, хороший выбор!", а когда поступила искренне обрадовался, закатил по случаю семейное торжество в широком кругу и толкнул речь о гордости за детей, когда они оправдывают надежды. Память – интересная штука: годы стёрли незаслуженные оплеухи, несправедливое молчание, когда мать бранилась не по адресу; отсутствие крепкого отцовского плеча и ощущения тыла, когда она так в них нуждалась. Стёрло время и тот факт, что отец не считал её красивой, а вот единственное "Молодец, оправдала надежды!", берегло Ксению Васильевну и в самых трудных житейских ситуациях, и в нелёгкой профессии врача. Это скупое отцовское "молодец" не давало права усомниться ни в себе, ни в выбранном пути.
