Приветствую, путник.
Перед тобой – история, которая долго ждала своего часа. История о том, что даже у самых могущественных существ есть своё начало. Ты уже знаком с Артёмом, Джульеттой и Васькой, но теперь пришло время заглянуть вглубь веков – в эпоху, когда только зарождались миры, которые мы знаем.
Здесь ты найдёшь ответы на вопросы, которые могли тебя мучить:
1. Кем был Первый Создатель до того, как сошёл с ума?
2. Почему Стражи и Сторожи такие разные?
3. Как Люцифер, тогда ещё не падший, стал тем, кем стал?
Эта история – не просто предыстория. Это ключ к пониманию всего, что происходит в «Коде «Джульетта»». Механическое Солнце, первые врата между мирами, причина, по которой всё пошло именно так, а не иначе – всё это ждёт тебя на следующих страницах.
Приготовься окунуться в мир, где латунь и пар были магией, а гений одного человека смог потрясти основы мироздания.
Город Аэтерия была чудом инженерной мысли, парящим памятником эпохе пара и стали. Громадные платформы, удерживаемые антигравитационными куполами, плыли в небе, соединенные ажурными мостами-трубопроводами, по которым с шипением перемещались дирижабли и вакабины. Воздух был наполнен влажным теплом и ритмичным гулом – биением гигантского механического сердца цивилизации.
В Нижних Ярусах, у самого основания небесных платформ, царил полумград, пронизанный багровым заревом плавильных печей. Здесь, в мастерской, заваленной чертежами и деталями, жил и работал Афанасий.
Он был худым человеком с резкими, угловатыми чертами лица, будто высеченными из старого желтоваго мрамора. Его серебристо-серые глаза с глубокими фиолетовыми тенями под ними с холодной аналитичностью скользили по чертежам. Длинные, спутанные волосы цвета воронова крыла и такая же тёмная, густая борода обрамляли его лицо, придавая ему вид аскета или пророка.
Он носил поношенный кожаный фартук поверх простой серой рубашки, карманы набиты инструментами. Он не был похож на героя с плакатов Пропагандистского Бюро – лишь на винтик в гигантском механизме города. Но это был винтик, без которого вся конструкция рисковала рухнуть.Его мастерская была его вселенной. Стены были увешаны схемами паровых турбин и расчетами эфирных потоков. На полках в строгом порядке стояли измерительные приборы его собственной конструкции. Воздух был густым и знакомым – керосин, озон и сталь.
В центре, на массивном столе из темного дуба, покоился его величайший проект. Сердечник. Небольшая сфера из полированной латуни и вороненой стали, внутри которой тихо пульсировал холодный голубой свет. Прототип Механического Солнца.
– Неэффективность, – пробормотал он, внося поправки в сложные вычисления. Его взгляд упал на единственное окно. Весь этот мир казался ему хрупкой игрушкой, собранной на скорую руку. Он видел её изъяны – где тлела коррозия, где перегружены подшипники, где энергетические потоки текли вразнобой.
Внезапно лампы в мастерской померкли. Сердечник вспыхнул ослепительно ярко, и на секунду его голубой свет сменился на тревожный багровый. По стенам проползли неестественные тени, и в воздухе явственно проступил запах серы и расплавленного металла. Афанасий не испугался. Напротив, он замер, вслушиваясь в тишину, наступившую после скачка напряжения.
Он снова взял в руки инструменты. Его пальцы, уставшие и покрытые мелкими шрамами, двигались с привычной точностью. Отчёт Совету Инженеров мог подождать. Несовершенство мира требовало немедленного исправления, а его Сердечник был единственным ключом к решению этой задачи.
Афанасий вышел на улицу. Резкий свет газовых рожков заставил его зажмуриться. Воздух Нижних Ярусов был густым и влажным, пахло гарью, паром и тысячами людских жизней. Он ненавидел эти выходы. Каждый раз его охватывало одно и то же чувство – будто его вырвали из стерильной лаборатории и бросили в кишащий микробами хаос.
