Если ты захочешь почувствовать себя исключительно особенным и уникальным, помни, – генетические днк людей совпадают на 99,9% процентов, вне зависимости от того, какого цвета кожа у человека, глаза, волосы, рост и раса.
Двери тамбура широко раскрылись, и два плотных, высоких санитара в тёмно-коричневой униформе закатили внутрь тяжёлую железную каталку. Та звонко громыхала, дребезжа стальным скелетом и перескакивая через проплешины напольного покрытия с одной битой кафельной плитки на другую. Они проехали несколько метров и остановились рядом с двупольной металлической остеклённой дверью. Один из санитаров приподнял чепчик в тон униформе и почесал голову – его периодически мучил кожный дерматит, борьба с которым давала лишь периодические ремиссии.
– Гринт, открывай! – санитар изо всех сил затарабанил по широкой двери своим мощным кулаком. – Клиент приехал.
– Иду!.. – глухо донеслось за стенами.
Каталка была аккуратно укрыта белоснежной простынёй, из-под которой торчала обувь.
В серых поцарапанных стёклах появился проблеск жёлтого света – внутри что-то зашевелилось, несколько раз прокрутилась внутренняя защёлка – и из-за открытой двери показалась голова молодого мужчины, лет двадцати пяти. Он явно старался казаться старше своих лет: строгие очки, за которыми прятались серо-голубые глаза, страдающие от близорукости; на теле выглаженная белоснежная рубашка, заправленная в строгие чёрные брюки; волосы аккуратно уложенные, короткие, тёмно-русые; слегка заострённые черты лица и вытянутый вперёд подбородок придавали внешности небольшую изюминку на фоне остальных жителей небольшого городка на окраине опустевших земель.
Незадолго до рождения Гринта произошла ядерная война, уничтожившая большую часть населения планеты. Те, кто имел деньги, связи и доступ к ресурсам, заранее переселились на соседнюю планету. Те же, кто выжил, но не имел средств улететь, стали приспосабливаться к новым условиям. Остатанцы, как они себя называли, не имели шансов выбраться из сложившейся системы ни при каких обстоятельствах – порядок строго контролировался верхушкой, обитающей по соседству. При рождении каждого младенца травили специальными бактериями, обитающими в желудке. Смысл бактерий заключался в том, что они препятствовали перевариванию естественной пищи: овощи, фрукты, зелень, злаки, орехи, молочная продукция и тому подобное не усваивались организмом остатанца – его рацион состоял из переработанного мяса, грибов и синтетической углеводной еды. После катастрофы прежним названием планету никто не называл: сначала богачи шутки ради дали кличку Остатния, но имя прижилось, да так и осталось.
– Из данной партии последний? – спросил Гринт, до конца распахнув двери, параллельно натягивая на себя халат-униформу тёмно-синего цвета.
– Да, дольше всех продержался, – ухмыльнулся санитар и снова почесал голову.
– Опять чесотка замучила?
– Понимаешь, там у тупиков остались круглые зелёные штучки, похожие на конфетные шарики, что я не удержался и попробовал.
Тупиками на Остатнии называли всех богатых соседей вне зависимости от их статуса, внешности и характера, – называли за глаза, в разговорах между собой.
– Буд, – Гринт развёл руками, – сколько можно повторять: мы не можем переваривать их пищу! Она не для нас!..
– Почему? – взволнованно спросил второй санитар, который до этого момента хранил молчание.
Они были похожи друг на друга, почти как близнецы – два санитара в одинаковой униформе и в чепчиках; лишь один был повыше ростом, а другой ниже, но чуть покрупнее. Оба с карими маленькими глазами, с большими толстыми носами и слегка оттопыренными ушами.
– Потому что наши желудки эволюционировали и приспособились к местной еде, вот почему! – в стотысячный раз Гринт повторял одно и то же.
