После череды трагических событий дворец погрузился в тишину. Вслед за смертью императора и случившимся с тетей отца охватила безграничная скорбь – вся его злоба на тетю развеялась как дым. Пережив столько потрясений, отец утратил пылкое стремление к власти, как и неприязнь к Сяо Ци. В неустанной борьбе мы потеряли слишком много родных и совершенно выбились из сил. Мы просто не могли продолжать враждовать.
В конце концов, кровь гуще воды – мы крепко связаны с близкими людьми, и какое бы огромное расстояние между нами ни было, рано или поздно оно неизбежно сократится.
Вот только прекрасные былые времена уже безвозвратно ушли, и между светлыми воспоминаниями и мной навеки пролегла бездонная пропасть. Отец больше не оберегал свою некогда любимую дочь, не прятал от бед под своим крылом, не баловал, как раньше. Теперь в его глазах я – жена вана, женщина Сяо Ци, которая вместе с императрицей-бабушкой развешивает занавесы и ведает императорскими покоями.
Я не успела и глазом моргнуть, как передо мной уже стоял не тот влиятельный мужчина, которого я знала, а дряхлый старик. Он по-прежнему отличался спокойствием, а когда говорил – смеялся, однако лицо его больше не сияло от счастья, а от прежней надменности не осталось и следа. Каким бы сильным и непреклонным ни был человек – возраст берет свое, и каждый со временем превращается в дряхлого и уступчивого. Когда все отвернулись от отца и он лишился всякой поддержки, я одна была рядом. Я должна была защищать нашу семью. Наш род.
Некогда тетя говорила мне, что священный долг мужчины – исследовать и осваивать, а женщины – покровительствовать и защищать. В каждой семье есть женщины, призвание которых – из поколения в поколение оберегать близких… Не знаю почему – быть может, по велению судьбы – мы обменялись ролями с отцовским поколением. Отец, мать и тетя мало-помалу старели, и о них нужно было заботиться, как некогда они заботились обо мне, пока я росла. С годами новым покровителем нашей семьи стала я.
В последнее время отец стал часто рассказывать о родных краях и своем шуфу[1]. После смерти шуфу шэньму [2] забрала двух его дочерей и вместе с ними сопроводила гроб с покойником в родные земли. В столицу они так и не вернулись. Отец много лет назад покинул родные края – Ланъю – и ныне очень тосковал по дому. Он всегда мечтал о том, что когда-нибудь настанет прекрасный день и он, оставив все свои дела, облачится в накидку из травы и в сандалии на деревянной подошве и отправится на все четыре стороны, чтобы насладиться красотой рек и гор. Я понимала чувства отца, всю жизнь он терпел превратности чиновничьей жизни, а сейчас совсем раскис. Именно поэтому он больше всего хотел бы стать затворником, отказавшись от служебной карьеры, и наслаждаться свободной жизнью на лоне природы. Большая беда в том, что матушка никогда не простит отца и не покинет Цыань-сы [3].
Отец больше ничего не требовал от матери. В последний раз он отправился навестить ее вместе со мной. Он долго молча глядел ей в спину, а затем, вздохнув, сказал:
– Каждый человек имеет право принять прибежище [4] и вверить себя благостям Будды. Если судьбы разошлись, не нужно сожалеть.
Тогда его слова показались мне немного странными. Раньше отец говорил, что А-У всегда понимала его чувства, что мысли отца и дочери сходятся. Но в тот момент, когда он произнес эти слова, я еще не поняла, насколько твердо его решение уйти и как быстро он его принял.
