Однажды меня очень сильно обманули, сказав, что молодость —
это самое лучшее время жизни. Это пора, когда ты расцветаешь,
оживаешь и, теряя последние капли невинности, стремишься, сломя
ноги, туда, откуда дороги уже обратно нет — во взрослую жизнь.
Но ты молод. Ты просто бежишь, подхватываемый потоками ветра
навстречу чему-то, просто чтобы бежать. И бежишь ты, даже не
догадываясь о том, что придет время возвращаться к тому, что всё же
имело значение.
Мои ноги жутко болят. В таких ситуациях принято говорить что-то на
подобие «Я даже не чувствую своих ног», но я бы с удовольствием бы
их не чувствовала, только бы они так сильно не болели. Мало того,
что мой чокнутый начальник Тони заставляет нас, официанток,
надевать ролики, так и ролики он дал мне на размер меньше, отчего у
меня все ступни теперь в мозолях, а пальцы едва ли не в крови. Он
называет это «изюминкой» нашей забегаловки. И, может, я бы даже и
не возражала, но в нашем маленьком городке «Розовый поросёнок» —
единственное место, где можно перекусить. Нам даже нет среди кого
выделяться.
На улице довольно-таки прохладно. Натягиваю воротник пуховика
повыше, затягиваю одной свободной рукой шарф потуже (жаль, что это
не веревка), но от февральского холода это всё равно мало спасает.
От него может спасти разве что чашечка какао и жаркие объятия с
батареей.
Начинаю жалеть, что потратила всё заработанные сегодня деньги на
продукты. Люди в нашем городке в общем-то жадные. Если кто и
оставляет чаевые, то это школьники — пенни или два. И то мне
кажется, что делают они это из жалости ко мне. Какая уважающая себя
девушка будет надевать нежно-розовое велюровое боди в тандеме с
фатиновой полупрозрачной юбкой до колена. А какие чудесные
поросячьи ушки мы носим. Просто прелесть! Да, и в придачу ко всему
этому чёртовы ролики.
И, в общем-то, что я смогла получить взамен на ещё один испорченный
день моей молодости? Совсем немного денег на то, чтобы купить
килограмм яблок и хлеба. Господи, разве я могла мечтать о
большем?
Останавливаюсь посреди дороги. Пальцы на руках окоченели.
Перекидываю бумажный пакет в другую руку. Мои пальцы едва ли меня
слушаются, но мне удается достать из кармана пуховика пачку
сигарет. Тихо ругаюсь себе под нос, когда достаю последнюю.
Поджигаю её, как свою жизнь, без остатка, без сожаления. Всё равно
я поклялась Тому, что брошу. Более того, он искренне верит в то,
что я уже это сделала. Ему не стоит знать обо мне того, что может
его разочаровать. Не хватало мне ещё и его потерять.
Но когда я делаю первую затяжку, а вместе с ней продолжаю идти
дальше, мысли мои далеки от Тома. Я думаю о том, не отстричь ли мне
чёлку? Или, может, подкраситься в брюнетку, прямо жгучую такую?
Или, может, сразу в рыжий цвет, чтобы точно гореть, как
пламя?
И вот иду я по улице. Не обращаю уже внимания ни на ноги, ни на
холод. Просто иду и подставляю себе разные прически. Знаю же, что
всё равно ничего не сделаю с собой. Найду любую отговорку —
времени нет, денег, в конце концов. Хотя, перед кем мне
оправдываться? Том любит меня такой, какая я есть. Эйприл до меня
вообще нет дела. Разве что Брук. Она всё время твердит мне, что
пора что-то менять в жизни. А у меня одна отговорка уже последние
пять лет — всё так же нет времени. Про деньги я вовсе
молчу.
Когда я только вижу на горизонте свой дом, то замедляю шаг.
Втягиваю в себя этот такой полезный для души дым, а затем тушу
сигарету об подошву ботинок и выбрасываю в ближайший мусорный бак.
Беспокоюсь об мировой экологии! Или просто оправдываю себя.
Надеюсь, что Тома дома нет. Слишком уж он категоричен к курению.
Хотя, это и не странно, его отец умер от рака легких. Всё-таки
нужно заканчивать с курением. Не хочу я, чтобы чёртов рак и мои
легкие превратил в угольки. Нужно думать о молодости, а то вот так
буду бежать, а как узнать, когда нужно остановиться? Может, сейчас
самое время?
