– Найдется ли на свете хоть одна миловидная барышня, коя не вызовет в тебе любовного интереса? – наконец не выдержал Николай Павлович.
Влюбчивость Александра пугала: с ужасом император представлял, как его сын, наследник российского престола, становится принцем при какой-то королеве. А что было бы с Отчизной, ежели этот мальчишка женился на той фрейлине? Отрекся бы от престола, как Константин? И даже теперь, вероятно определившись с невестой, Александр продолжал беспокоить отца своим поведением.
Цесаревич, впрочем, пребывал в добром расположении духа, оттого лишь пожал плечами и честно признался:
– Я вам, отец, могу точно написать портрет той достойной дамы, коя хороша во всех аспектах, однако мысль о супружестве с коей меня страшит, точно ночное наваждение.
– Если ты говоришь о своей невесте…
– Зачем вы так со мной? – не обиделся Александр. – Вот в Лондоне, при дворе столь неприятной вам, государь, королевы, посчастливилось мне повстречать Леди Лару Кроун, пленявшую каждого… И все же храни вас Боже от брака с подобной особой!
Император Николай неодобрительно покачал головой, представляя себе портрет некой актерки, королевской любовницы. Впрочем, такие разговоры по душам у него с сыном случались нечасто, оттого сменять тему император не решился.
– Нет, государь, вы только послушайте! Милейшая с виду барышня, изъясняется по-русски так, как живущие здесь и представить не могут… И всегда знает, что сказать… А внешность… Нет, отец, здесь мало услышать! Прелестница редкой красоты!
Александр бросился к столу и спешно стал разыскивать миниатюру, которую перед отъездом вверил ему Сирил Кроун.
– Она к тому же так пишет складно и, я слышал, хоть не уверен, что это так, сам не припомню, будто она некоторое время жила в России, даже была представлена ко двору… Хотя я едва ли нахожу это возможным, ей от силы двадцать пять, а может, и того меньше… – он все никак не мог найти злосчастную картинку. – Говорили, что она вдова, хотя носит фамилию брата… А впрочем, кажется мне весьма вероятным, что она и сама пустила все эти сплетни, дабы большей свободой обзавестись… Поразительно вольная барышня.
– Что же в этой леди тебя не устроило? – усмехнулся заинтригованный Николай Павлович.
– Знаете, у нее выправка и дисциплина, как у офицера… И представление о веселье, как у гвардейца, – юноша улыбнулся и решил разъяснить: – Я имел удовольствие видеть, как она стреляет. И, к своему стыду, должен признать, однажды на спор представилось мне состязаться с ней в беге…
Многозначительная пауза указала на то, что к своему стыду, цесаревичу не только представилось состязаться с ней, но и потерпеть мучительное поражение.
– Нет, вам она бы непременно пришлась по нраву!
– Едва ли нахожу сие возможным, – скептично отозвался император.
Знавал он одну невероятную Лару и даже помыслить не мог, что кто-то еще вроде нее пришелся бы ему по душе. Отчего он так скоро подумал именно о графине? Не оттого ли, что намедни почудилось ему, что призрак былой любви воротился? Николай Павлович помрачнел. Странное чувство.
– А! Быть может, вы помните графиню? – Александр, наконец, разыскал портрет.
***
– Сын мой, – пастор положил руку на плечо мистера Грея, – нам неизвестны планы Господни, но Всевышний не дает испытаний страшнее, чем мы способны пережить.
– Вот как? – горько усмехнулся мужчина. – Вам, Отец, и правда видится возможным благоприятное разрешение этих испытаний?
– Ежели на то воля Всевышнего, – спокойно кивнул священнослужитель.
– И как же? – Глаза мужчины недобро сверкнули.
Отчаянье мистера Грея пугало неопытного церковника. У разорившегося барона совсем юная дочь, а безнадежность ее единственного опекуна наводила на мысли о худшем. Как простой смертный, Дэмиан понимал горечь прихожанина, который со дня на день должен был потерять последнее, но, как лицо духовное, был вынужден говорить слова поддержки, в которые сам не верил.
