За стол с заметным опозданием подсаживается очередной гость. Яна
беглым взглядом охватывает крепкое подтянутое тело, распахнутый
ворот черной рубашки и массивный стальной браслет часов. Он молод,
обеспечен и, судя по выдержанным несуетливым манерам, весьма
самоуверен. И он мужчина. Одного этого достаточно, чтобы находиться
за рамками ее мира.
Существуют причины.
Но всеобщее оживление за столом,
веселые выкрики девушек и радушные приветствия парней каким-то
обходным путем выталкивают Яну из безмятежности. Поднимая и
скашивая взгляд, она бездумно направляет его к тому месту, которое
занял незнакомец.
И замирает.
В голове Яны странно и
незнакомо щелкает, будто запускается какой-то новый механизм. Без
предварительных испытательных мероприятий. Сразу в непрерывный
режим. Первая заминка в отлаженной работе сердца случается, когда
парень машинально ловит ее внимание. Задерживается буквально на
пару секунд, а потом его взгляд перескакивает на кого-то другого.
Он улыбается и что-то говорит. Девушка отстраненно вылавливает
знакомые слова и словосочетания: «работа», «был занят», «вырвался
ненадолго», «поздравляю», «всех благ» и «цейтнот».
Бесстыдно, с откровенным интересом
разглядывая гостя, она мысленно решает какое-то громоздкое
уравнение, от которого ее аналитическое мышление дает сбой, и мозг
едва не взрывается.
Как так случилось, что он собрал в
себе все самое лучшее? Неужели реально такое сочетание красоты и
мужественности? Почему его внимательный взгляд ощущается настолько
пронизывающим, неудобным и одновременно чарующим? Почему от его
безмятежной улыбки дрожат уголки ее собственных губ? Почему по
комплекции он тот самый высокий и мускулистый идеал, которых Яна,
как бывшая спортсменка, издали уважает? Почему у него нет
каких-либо видимых недостатков? Кто создал этот совершенный
баланс?
Он суров, когда перестает улыбаться.
Но сейчас, в дружеской атмосфере, будто сытый хищник, расслаблен и
мало на ком фокусирует внимание.
– А-а, Ян, ты же не знакома с
Денисом? – спохватывается старшая сестра. – Он из наших. Только
динамил нас последнее время. Элиза, оцени, – обращается Марина к
имениннице, на мгновение забывая о том, что собиралась представить
Яне гостя. – Рагнарин ради твоего дня рождения вырвался из своего
излюбленного золотоплатинового заточения.
– Я в шоке, Марин! Наверное, до
конца вечера не отойду.
Парень на эти замечания лишь
улыбается. Случается непродолжительная, но какая-то слишком
неловкая для Яны пауза. Говорят о нем, а ей кажется, что смотрят
все на нее.
– Так вот, Раг, – вновь оживляет
публику Марина. – Знакомься, моя единоутробная младшая сестрёнка –
Яна Шахина. Специально сразу объясняю, потому что ненавижу, когда
путают понятия, называя нас сводными. У нас с Янкой одна мать и
разные отцы. Эта степень родства – единоутробная.
Рагнарин не утруждает себя
какими-либо замечаниями по этому поводу и положенными правилами
этикета стандартными фразами тоже не обременяется. Лишь
уточняет:
– И откуда эта сестра, такая
взрослая, взялась?
Задерживает на Шахиной взгляд, и ей
отчего-то тотчас становится невыносимо душно, хотя она уверена, что
в зале клуба по-прежнему поддерживается стабильная и комфортная
температура.
– Яна в Москве всего пару месяцев.
Родилась и выросла в Турции. Сейчас – студентка университета
Плеханова[1].
Денис снова смотрит на девушку. В
этот раз еще чуть дольше задерживается. Она ожидает стандартных
расспросов о гражданстве, отцовской линии, даже просьбы заговорить
на турецком. Но он, очевидно, никогда не действует
предсказуемо.
– Вы не похожи, – сдержанно
замечает.
– Это потому что Янке больше
повезло. Она ничегошеньки не взяла от нашей матери.
