Чарли не помнила себя маленькой. Ну совсем. Наверное, у неё тоже когда-то была семья, ведь откуда-то она взялась… и каким-то образом оказалась в приюте. Несколько раз её помещали в приёмные семьи, но результат оказывался всегда одним и тем же: она с треском вылетала обратно в приют. И всем понятно почему: Чарли обладала феноменальными способностями выводить взрослых из себя, игрушки разваливались на глазах, а посуда не только не держалась в руках, но билась даже на расстоянии, даже если Чарли к ней и не прикасалась. И как так получалось? Она, правда, не виновата! И совсем не хотела делать ничего плохого. Ну, может быть, совсем немного, чтобы посмотреть, что из этого получится.
Из семьи Винтер она вылетела после того, как налила жидкого клея в нарядные туфли их гостьи. Ну как было устоять? Дородная матрона, поджимая губы, назвала её за вечер четыре раза «милочка» и три раза «лапочка». А разглядывала её с брезгливым недоумением. На кухне матрона с плохо разыгранным удивлением спрашивала хозяйку дома – миссис Фанни Винтер – зачем они взяли в дом этого грязного заморыша, когда их детки такие замечательные, само совершенство! Миленьким деткам тоже досталось на орехи. Старшему брату она просто разбила нос – дралась Чарли по приютской привычке виртуозно. А младший братец заревел как сирена просто от ужаса, когда она шагнула в комнату с хищным огнём в глазах. Хоть оба брата были её старше, но справиться они с юрким бесёнком не могли.
Все попытки приучить Чарли к культурной жизни не увенчались успехом. Как ни пыталась миссис Винтер расчесать буйные кудри приёмной дочери и завязать красивой лентой, результат был один и тот же: лента оказывалась в ведре, а волосы – спутанными.
А платьев бедной женщине было жалко до слёз. В предвкушении появления девочки в их доме, миссис Винтер накупила множество совершенно изумительных нарядов. И оказалось, совершенно напрасно. Неблагодарная девчонка уделала их быстро и, очевидно, с наслаждением. Короче, миссис Винтер рассталась с мечтой иметь ещё и девочку. А Чарли вернулась к приютской жизни. Тем более что тец семейства с самого начала был против неумной затеи.
Аналогичная ситуация повторялась в разных семьях, но с одним и тем же результатом. Чарли оказывалась снова и снова в приюте. Ну не могла она любить чужих людей, которые её совсем не любили. Кто-то из семей держался дольше, кто-то – меньше. С каждым годом Чарли ожесточалась всё сильнее и катилась вниз по наклонной. Наконец, социальные работники отчаялись пристроить её в семью.
Только однажды Чарли повезло. Она оказалась у пожилой миссис Эвелин Флоренс. Женщина была по-настоящему доброй и великодушной. Свои дети у неё выросли и разъехались. И только иногда звонили своей матери из других городов.
После каждого звонка миссис Флоренс долго переживала, и в уютном домике пахло сердечными каплями.
Чарли прожила у неё целых два года. Миссис Флоренс вовсе не пыталась обрядить девчонку в платья, а благоразумно позволяла ходить ей в джинсах. На проказы она не обращала внимания, битой посуды не жалела. И Чарли смирилась, и постепенно привязалась всем сердцем к доброй женщине.
На летние месяца они выезжали к морю. Чарли купалась и возилась в песке, а миссис Флоренс сидела под тентом и читала. Приёмная мать часто водила девочку по воскресеньям в церковь – вот тут уж приходилось надевать платье. Но зато они сошлись на том, что волосы можно коротко остричь. С тех пор у Чарли никогда не было длинных волос.
Обнаружив у неё музыкальный слух, миссис Флоренс стала с радостью обучать девочку игре на пианино, а также вокалу. К ней даже приходили два раза в неделю учительницы, миссис Бриджит и миссис Кетлин, такие же пожилые леди. А после занятий классической музыкой все усаживались пить чай, и Чарли тихонько слушала все местные сплетни.
