Глава 1. Треугольник в песочных часах
Будильник прозвонил в пять сорок пять – это время, которое Алексей Петрович Серов не менял уже десять лет. Когда-то давно, в другой жизни, он установил его, руководствуясь какой-то забытой логикой – успеть в душ до Елены, выпить кофе в тишине, прочитать новости, пока не проснётся Лиза. Теперь же пять сорок пять было просто частью его автономной нервной системы, как дыхание или сердцебиение. Рука автоматически потянулась к телефону, выключая звук, а тело, не задумываясь, поднялось с кровати, минуя этап осознанного решения.
В ванной, под тусклым светом старой лампы, его отражение встретило его привычным безразличием. Сорок два года, седина у висков только начинала проявляться. Глаза усталые, с морщинками в уголках – не от бессонницы, а скорее от избытка сна, от слишком долгого пребывания в горизонтальном положении, когда жизнь словно замедляется. Он намылил лицо знакомой пеной для бритья – той самой марки, что покупал последние пять лет. Однажды она оказалась на полке в нужный момент, и с тех пор выбор застыл, как нечто неизменное.
Бритва скользила по коже с механической точностью. Левая щека, подбородок, правая щека, шея – всегда в одном порядке. Алексей вдруг осознал, что не помнит, когда последний раз менял этот порядок. Может, никогда? Возможно, двадцать лет назад он случайно выбрал эту последовательность, и с тех пор она повторяется, как молитва – бессмысленная, но утешительная.
Вода смыла пену, закручиваясь в воронку. Алексей застыл, наблюдая за этим водоворотом. Что-то в этом движении казалось странно значимым, как будто в этой спирали скрывался ответ на вопрос, который он не мог сформулировать. Но момент ушёл, вода утекла, и он снова стал просто мужчиной средних лет, готовящимся к очередному рабочему дню.
Одежда. Рубашка – не совсем свежая, но и не настолько грязная, чтобы нельзя было надеть снова. Брюки серые, слегка протёртые на коленях. Носки чёрные, один с едва заметной дыркой на пятке, которую никто не увидит. Всё пахло порошком и чем-то ещё – запахом покорности, что ли. Запахом жизни, которая происходит не с тобой, а вокруг, пока ты стоишь в стороне и наблюдаешь.
На кухне царил предрассветный полумрак. Алексей не включал свет – зачем тревожить дом, когда можно существовать в этой серой зоне между ночью и утром, когда ещё не нужно притворяться бодрым и целеустремлённым? Он достал из шкафа пачку растворимого кофе. Большая, промышленная пачка, купленная в сетевом магазине по акции. На этикетке красовалось что-то про «насыщенный вкус» и «бодрящий аромат», но Алексей давно перестал читать эти обещания. Кофе был просто топливом, способом запустить организм, как ключ запускает двигатель автомобиля.
Он открыл пачку, и гранулы посыпались в кружку – мелкие коричневые кристаллы, больше похожие на химический реагент, чем на что-то съедобное. Алексей смотрел на них с каким-то отстранённым любопытством, словно видел впервые. Они падали медленно, почти красиво, как песок в песочных часах. Сколько таких кружек он выпил за свою жизнь? Тысячи? Десятки тысяч? И сколько из них он выпил осознанно, действительно желая именно кофе, а не просто следуя привычке?
Чайник вскипел с громким щелчком. Алексей залил гранулы кипятком, и они завертелись в воде, окрашивая её в мутно-коричневый цвет. Запах был слабым, почти отсутствующим – не аромат кофе, а его далёкое воспоминание. Он добавил сахар, две ложки, всегда две ложки, и размешал металлической ложкой, которая звякнула о керамику с тем самым звуком, что звучал в его кухне каждое утро последние пятнадцать лет.
Первый глоток обжёг язык. Вкус был горьким, металлическим, с неприятным послевкусием, но Алексей пил, потому что так надо, потому что это входит в утренний ритуал, в программу запуска дня. Он поставил кружку на стол и взял в руки пустую пачку, чтобы выбросить её в мусорное ведро.
