Пролог
Бог приходил в этот мир редко. Когда-то в него верили, как
только его ни называли, но любимым народом стали славяне, звали они
его Белобог.
Сейчас он был богом в другом мире, здесь о нем почти забыли, но
мир иногда звал: лесом, зверями, забытыми душами. Он приходил на
одно и то же место, и встречала его лисичка. Душа ее перерождалась,
снова приходя в поисках бога. Она, конечно же, не знала, что он
бог, но он заботился о ней, чистил шерстку от насекомых, лечил, она
жила, на удивление, дольше всех. Он снова пришел, она же, услышав
его, вышла из норы на берегу большой реки в корнях огромного дуба.
Он приходил, садился на землю и смотрел на воду, слушая мир.
Лисичка уже была стара, срок ее подходил к концу, но она знала, что
как только умрет, возродится в новом теле и придет сюда ждать бога.
Такова была ее карма, пока не искупит грехи, она, когда-то будучи
человеком, много сделала зла. Подойдя к нему, она со вздохом легла
рядом и положила голову ему на колени, он гладил ее, убирая
насекомых.
Река, могучая и широкая, несла воды, плескаясь на берега и неся
груз: мертвое тело девушки. Ее юное тело плыло по течению и
смотрело в небо невидящим взглядом, рыжие длинные волосы, словно
ковер, распластались под ней.
Никто не виноват был в ее смерти, только карма преследовала из
жизни в жизнь. Она бежала, торопилась на пирс к любимому, сообщить,
что беременна. Поскользнувшись, рухнула в воду, ударившись о
камень, а течение, подхватив безвольное тело, понесло по течению.
Ее жених тоже шел из жизни в жизнь следом за ней, находил иногда
вовремя, иногда поздно. В этот раз нашел и полюбил, но снова карма
настигла. Почувствовав, что любимой не стало, сердце юноши
остановилось, и он упал мертвым на палубу корабля.
— Жалко их, проклятье уже пора снять, — сказал бог. Лисичка
согласно вздохнула.
— И тебе пора, хватит уже, искупила грехи свои, пора на новый
виток жизни. — Лиса подняла голову, с интересом глядя на бога,
вильнула хвостом.
— Последний раз прихожу сюда, забираю вас с собой. Довольно вам
уже тут жить.
Махнув рукой, забрав четыре души, ушел в свой мир, даже не один
мир, а веер миров — один из многих.
— Ну и зачем тебе это? — спрашивала богиня, его жена.
— Давно не посылал своих вестников в миры. Пора встряхнуть их, а
то совсем уважать перестали.
— Ну конечно. — Жена хмурила бровки. Он нежно ее поцеловал.
— Поможешь? Там еще душа ребенка не родившегося. — Знал он, как
заинтересовать жену.
— Ой, конечно же, помогу. Куда отправим? — засуетилась она.
— К оборотням, есть у меня пара, деток у них нет, кажется,
молились тебе, просили.
Богиня — то покровительствовала семье и детям, сердечная очень,
помогала, чем могла.
— Хорошо, схожу отнесу девочек, а ты неси мужскую душу, чтоб
рядом была. Да и время назад отмотай, пусть постарше будет.
Богиня, взяв две искры, сложила их вместе и, накрыв ладонями,
положила рыжий комочек в корзинку. Потянувшись к совсем маленькой
душе, дотронулась и превратила ее в бабочку. Видение будущего уже
промелькнули, и она знала, что делать.
Дары
Мама
Красивая, статная оборотница собирала травы. Она была знаменитой
на всю округу травницей, всех лечила, а себя не могла. Сто лет уже
они с мужем ждали деток. Видимо, нагрешили они когда-то. Муж
кузнец, за его оружием ехали из дальних краев. Всем жизнь хороша,
да вот детей нет. Последний раз в храме просила Богиню-Мать о
ребенке, маленьком крошечном волчонке. Сирот— то нет в округе, а то
приютили бы. Да и не бросают оборотни своих детей.
Шла, бездумно собирая травы и коренья, что поспели к этому
дню.
Тявк — тявк. Кто это? Щенок где-то… Чудится, наверное. Малыш
взвизгнул радостно и снова, тявк-тявк. Тихо выглянула из кустов:
маленькое, крошечное ярко — красное существо бегало за большой
бабочкой. Ушки и кончик хвоста черные и на лапках чулочки такие же.
Споткнувшись, упал, ударившись мордочкой, горько заплакал. Бабочка
села на ушко зверька, словно утешая. Материнское сердце волчицы не
выдержало, бросив корзинку с травой, подхватила огненное чудо,
прижав и залечивая своим даром ушиб. Малыш прижался к теплому телу,
понюхал, успокоился, зачмокал. Оборотница разглядывала малыша, чудо
огненное, невиданное.
