– Нам нужно развестись, Мадина, – говорит мне муж однажды за
обедом. – Нет смысла тянуть этот брак.
Я прекращаю бессмысленно черпать ложкой бульон, поднимаю на него
взгляд.
Смысл? А в нашем браке был смысл? Да один был, – себе отвечаю.
Наш сын, самый прекрасный и важный смысл моей жизни.
Сама бы я ни за что не решилась требовать развод, а он… Мужчинам
позволено больше.
Время пришло, да?
Тихо, молча переваривю его заявление. Я привыкла быть незаметной
и послушной женой в его доме.
Беспокойство режет сердце, рождая тревогу за будущее. В горле
встает ком, отбивая аппетит. Я срослась с нынешней своей
реальностью, мне даже в какой то мере комфортно в ней. Хочу
трусливо остаться “за мужем”, за надежной крепкой спиной. Но он
прав, нам нужно развестись. Уже несколько лет мы в давящем нас
браке, ненужном ни ему ни мне. Вот только сын, его из жизни не
выкинуть.
– А как же Ясин?
– А что с ним? – будто не понимая переспрашивает, продолжая есть
как ни в чем не бывало.
– Как же он? С кем он будет жить?
– Сын останется со мной. Здесь нечего обсуждать. – коротко режет
Алан, всегда сдержан и скуп на выражение эмоций. Совсем как мой
отец.
Он совсем не умеет их проявлять. Это я в нашей семье источник
постоянных ”проблем” и истерик. Первый год совместной жизни провела
постоянно на нервах, это все влияние гормонов . Что-то такое муж
мне однажды объяснял, после очередного моего срыва со швырянием
вещей в стену и битьем посуды. Он же будущий врач и разбирается в
теме больше. Все в прошлом, давно уже. Я научилась принимать такую
свою реальность, сроднилась с этим домом, приняла. А теперь, вновь
привыкать к другой? Мне бы выдохнуть с облегчением, но не
выдыхается, грудь стягивает в болезненном спазме. Я люблю сына и
расстаться с ним все равно что вскрыть и вывернуть наружу грудную
клетку. Больно, убийственно, нереально. Но и эти переживания прячу
в себе за семью печатями. Я так давно привыкла прятать свои эмоции
глубоко внутри, став похожей на пустую тень своего мужа и сохраняя
“мир” в опостылевшей семье.
Да, по негласной традиции дети всегда остаются с отцом, если
жена вдруг решится уйти. А если муж выгоняет фактически, хочет
развод? Разве я виновата? Я была хорошей женой и матерью. Делала
все как положено. Почему я не имею выбора в этом вопросе?
– Он маленький совсем, нельзя его отлучать от матери, –
сдержанно шепчу в одном шаге до истерики, глаза увлажняются. Я это
совсем не контролирую, в груди ноет и выводит всю боль в слезные
железы.
Алан поворачивается ко мне, видит неконтролируемую мою реакцию,
залпом выбрасывающую наружу все, что у меня внутри.
– Не нужно плакать, Мадина! – голос Алана повышается.
– Никто у тебя сына не отбирает!
Глаза сверкают на меня, он злится. Мне все же удается выбить его
из себя, увидеть эмоции. Закрываю лицо руками, мне слишком много
их, справится бы со своими. Мы чужие друг другу, не прикасаемся
даже, и он успокаивает меня только словами, терпеливо объясняя, что
сын, пока нуждается, будет со мной. Мало меня утешает, потому что
знаю, мальчик рано или поздно оторвется от моей юбки и скорее это
будет раньше, а я не могу, не могу жить без него! Материнское
сердце изнывает. Муж может в любой момент забрать его и никто слова
против не скажет. Нет ни у кого такого права. Дети должны
оставаться с отцом. Потому что мой сын тоже Вахабов.
Уходит, бросив полную тарелку, не в состоянии выдержать мои
слезы, опять. Всегда так делает. Остаюсь одна на один со своими
переживаниями. В волю рыдаю, спрятав в ладони лицо. Сколько
проходит времени не знаю. Опустошение накрывает своей
безмятежностью. Тихо встаю и умываюсь холодной водой.
