1. Тихий офис в центре Ростова
Июльское солнце допекло Ростов-на-Дону не до белого даже, а до самого что ни на есть белейшего каления. По улице Чехова причудливой змейкой двигался сквозь знойное марево от дома к дому, от дерева к дереву немолодой человек в пиджачной паре, пытаясь хоть как-то укрыться от всепроникающего солнечного жара в лабиринте городских теней. При шестидесяти пяти градусах Цельсия на открытых солнцу местах и сорока двух в полной тени смысл шерстяных брюк и пиджака был совершенно непонятен дуреющим от жары прохожим, отчего взгляды ростовчан переполнялись то искренним удивлением, то снисходительным сарказмом, то простым человеческим сочувствием. Безумия добавляла шляпа на голове чудака. Украл он её, что ли, на съёмочной площадке фильма про царскую Россию? Натуральный цилиндр, из тех, что не сговариваясь носили ещё Онегин с Чацким и Чичиковым. Присутствие столь странного убора казалось здешним обитателям «несвоевременным» во всех смыслах и оттенках этого неоднозначного прилагательного.
Перескочив Большую Садовую и следующую за ней Социалистическую, незнакомец юркнул в подвальное помещение, над входом в коее значилось – «Чайная лавка».
В просторной комнате, охлаждённой исступлённо работающим кондиционером, все стены были закрыты шкафчиками из тёмного дерева с многочисленными внутри них чашечками, чайничками, кисточками, щипчиками, фигурками и прочей утварью, помогающей любителям такого рода реквизита проникаться особым таинством и вычурностью незатейливого, казалось бы, поглощения отвара чайных листьев. За прилавком, на колониальном стуле, дремал, уложив голову прямо на калькулятор, молодой беловолосый юноша лет двадцати от роду.
– Извольте вас побеспокоить, – человек в цилиндре осторожно тронул юношу и заметив, что мальчик открыл глаза, тут же цилиндр снял. – Разрешите представиться, Михаил Аверьяныч, служащий, так сказать. Мне назначили аудиенцию на…
Он вынул из кармана пиджака часы с цепочкой, отщёлкнул крышку и доложил:
– На четырнадцать ноль-ноль. А сейчас, извольте заметить, ровно два. Не будет ли дальнейшее промедление расценено как грубое пренебрежение установленным временем?
Белоголовый парень расплылся в улыбке, представив, в каком виде пришлось пробираться гостю сквозь тающий от жары город, и нажал под столом кнопку вызова.
Спустя время более чем достаточное, чтобы открыть банку «Пепси-колы», но совершенно недостаточное, чтобы из неё отхлебнуть, один из шкафчиков дрогнул и с гудением, напомнившим о работе точильного станка, частично въехал в стену, открывая проход в освещённый тусклыми зарешётченными лампочками коридор.
– Прошу, – кивнул белоголовый, и посетитель, рассеянно оглядываясь, проследовал в обозначившееся пространство.
Шкафчик тут же загудел за его спиной и установился на место.
Очутившись в замкнутом тоннеле, посетитель сначала замер, не зная, что делать дальше, но потом разглядел-таки вдалеке чёрную металлическую дверь и пошёл к ней.
Дверь никто не запирал. Она легко подалась, как только назвавшийся Михаилом Аверьяновичем потянул бронзовую, в виде готического щита, ручку.
Просторная зала ослепила гостя. Свет настолько превосходил коридорный, что посетитель зажмурился, а когда проморгался, обнаружил подле себя небольшого роста человека в китайском полувоенном френче.
– Добрый день, Михаил Аверьянович, – звонким голосом заявил человек и показал на кресло у огромного рабочего стола, – садитесь сюда, будьте как дома.
И только теперь человек в пиджачной паре заметил замершего за столом широкоплечего мужчину лет тридцати, не сводившего с него пристального взгляда огненно-карих глаз.
