Последний месяц лета в нынешнем году выдался на редкость холодным, и это при том, что август в наших широтах, как правило, славился изнурительным зноем и невыносимой духотой. Однако вопреки привычному обыкновению уже в первых числах внезапно зарядили дожди, подули ветра, а солнце практически перестало выглядывать из-за плотных, по-осеннему тяжелых облаков. С одной стороны, в такой погоде, несомненно, присутствовали свои плюсы, и мы, по крайней мере, не изнывали от жары, но я все чаще ловила себя на мысли, что мне физически не хватает солнечного света. Унылые пасмурные пейзажи все глубже вгоняли меня в депрессию, я с трудом просыпалась по утрам и постоянно испытывала ноющую головную боль, от которой не спасали никакие таблетки. Правда иногда упадок сил ненадолго сменялся приступами бурной активности, но в эти краткие периоды я из апатичного существа превращалась в сплошной комок нервов, и еще неизвестно, что было хуже, как для окружающих, так и для меня самой. Разумом я понимала, что дело скорее всего не в климатических изменениях, а в бесконечных скачках гормонов, но, наверное, мне было проще списывать свое состояние на магнитные бури, чем смело взглянуть в глаза беспощадной истине.
Я была замужем шесть лет, и все это время мы безуспешно пытались стать родителями. Мы не предохранялись, начиная с первой брачной ночи, но когда минул год, а долгожданная беременность так и не наступила, в моем сердце поселилась тревога, и я пошла к врачу. Этот момент можно считать стартовой точкой моих дальнейших хождений по мукам, и в последующие пять лет я буквально не вылезала из клиник. Моя жизнь превратилась в череду медицинских манипуляций – неприятных, изматывающих и откровенно болезненных. Анализы, стимуляции, пункции, подсадки – спустя четыре неудачных попытки я успела выучить этот алгоритм наизусть, и зачастую у меня невольно складывалось впечатление, что я знаю больше самих докторов. Менялись клиники, репродуктологи, протоколы, но одно оставалось неизменным – детей у нас по-прежнему не было. Я беременела трижды, но мое выстраданное счастье длилось считаные недели. Как говорили врачи, для прерывания не было объективных причин, но все же это происходило, доводя мне до исступленного отчаяния. С каждым разом я восстанавливалась все медленней – психологическая надломленная, почти потерявшая веру, я еще и не молодела, а огромные дозы гормональных препаратов ничуть не добавляли мне здоровья. И все же я брала передышку, а затем снова отправлялась в клинику, уже в другую, подороже, с репутацией получше, где якобы принимали первоклассные специалисты и откуда еще никто не уходил без результата. Обещания, надежды, разочарования – я делала ЭКО как по государственной квоте, так и платно, но разорвать этот замкнутый круг у меня не получалось. На те деньги, что мы заплатили докторам, можно было бы купить квартиру в центре или, например, поехать в кругосветное путешествие на белоснежном круизном лайнере – мы оставили в клиниках баснословные суммы, но для того чтобы стать родителями, нам было не жаль любых денег. По сути, мы оба работали сначала на обследования, потом на лечение, на процедуры, на реабилитацию после неудач – я заметно подурнела, набрала вес и с ужасом обнаружила в себе истерические черты, а мой муж… он нечеловечески устал. От работы на износ, от бесплодных надежд, от моих регулярных срывов, и я была безгранично благодарна ему за терпение и поддержку, прекрасно сознавая, через какой ад он был вынужден проходить всякий раз, когда во мне обрывалась едва зародившаяся жизнь. «Попробуем еще раз!», – говорил муж, сжимая мою руку, а я беззвучно рыдала в его объятиях, не понимая, что делать – роптать на судьбу за отсутствие детей или благодарить небеса за такую вторую половину.
