Владыка Лафлареил стоял у окна в своих покоях и размышлял, глядя
на раскинувшийся перед ним эльфийский город, на широкую долину,
простирающуюся за городскими воротами, и на догорающий на горизонте
закат.
Мог ли он предположить, что все его действия в течение последних
трехсот лет приведут его сюда, в пустой зал безжизненного дворца.
Избери он тогда другой путь, его жизнь давно была бы окончена, но
прошла бы рядом с той женщиной, что единственная из всех смогла
дать ему ощущение счастья. Однако пришлось подчиниться традициям и
воле отца: взять жену-эльфийку и взойти на трон. Лафлареил так и не
смог полюбить жену всем сердцем, он принял этот союз как должное и
неизбежное. Зло? Благо? Безразличие просилось на язык более всего.
Сейчас, спустя годы, рядом не было ни жены, которая со временем
завоевала если не его любовь, то безграничное уважение, и которую
он не смог (да и не сильно старался) уберечь, ни их троих
детей.
Старший сын, Элсаелон, его долгожданный первенец и наследник,
чуть не угас вслед за матерью, которую любил всем сердцем, и был
отправлен в людские земли, чтобы пробудить угасающие жизненные
силы, ведь всем известно, что человеческие эмоции положительно
влияют на душевную энергию эльфов. Решение обернулось роковой
ошибкой – его Леон, его мальчик, безвозвратно сгинул. За последние
две сотни лет со дня его исчезновения, Владыка не получил ни одной
новости и знал лишь, что сын пока еще жив.
Второй сын, Этриан, швырнул в лицо отцу корону и отрекся как от
престола, так и от всего эльфийского, после того случая с
гувернанткой. Ушел из дома в ту же ночь, когда Лафлареил, как и его
отец когда-то, избавился от человечьей девицы. Вот уже почти
полвека Этриан живет среди людей. Владыка следил за его
перемещениями и знал, что тот пока успешно избегает крупных
неприятностей. Все дело в семейной магии. Благодаря тому, что
Этриан не лишился ее поддержки, Лафлареил мог ненавязчиво наблюдать
за сыном с помощью артефакта семейного контроля.
Владыка приблизился к небольшому столику и внимательно посмотрел
на артефакт, словно тот мог показать ему его детей. На специальной
доске лежали камни, каждый из которых имел связь с одним из членов
семьи. Когда в семье рождался ребенок или один из эльфов женился,
то на доске появлялся новый камень. Когда же эльф терял свою магию
и отключался от реальности, погружаясь в себя, то его камень
покоился в левом углу доски, белый и гладкий, безликий. После
смерти камень, связанный с эльфом, падал с доски в специальную
корзину.
Сколько здесь было различных камней, означавших ушедших из этого
мира эльфов. Здесь были и родители Лафлареила, и его братья и
сестры. А камень, принадлежавший его жене, он смог бы описать в
мельчайших подробностях даже во сне: немного шершавый, в мелкую
разноцветную крапинку.
На доске сейчас располагалось четыре камня. Его собственный
камень, обознал, что он находится в своем дворце в Гвинаре, камень
его младшего сына, показывал, что тот за пределами эльфийских
земель, но с ним все в порядке. Лафлареил провел пальцем по
нежно-перламутровому камню дочери Раениссы, теперь уже единственной
его наследницы. Сейчас принцесса гостила у своей подруги Митреллы,
которая недавно стала матерью второй раз.
Дети… Как давно они не рождались в эльфийских землях. Раенисса
все свое свободное время посвящала возне с малышами, но сама замуж
не спешила.
Лафлареил снова перевел взгляд на доску, где все еще находился
камень его старшего сына – абсолютно белый с глянцевой
поверхностью. Камень лежал на той части поля, что означала людские
земли, но вот уже два века он не передавал информации о состоянии
Элсаелона. Лафлареилу хотелось верить, что его сын действительно
жив и однажды вернется. Именно поэтому эльфийский король каждый
вечер на протяжении стольких лет смотрел на расчерченное поле и
надеялся увидеть хоть какое-то изменение.
