Должно быть, моя судьба
предопределилась в тот день, когда я потеряла мать. Или даже
задолго до этого – когда родители, талантливый ученый-физик Алексей
Вьюгин и его молодая жена, геолог Ольга Вьюгина, приехали в
Стужинск1.
Надо сказать, Стужинск, небольшой
городок в Восточной Сибири, всегда был довольно необычным местом –
как и окружающая его территория. Сплошная аномальная зона. Здесь
регулярно происходили разного рода странности: пропадали люди,
наблюдались необъяснимые явления, возникали невесть откуда вещи,
едва ли созданные на Земле. А порой не только вещи, но и существа –
это если верить слухам. В общем, лакомый уголок для ученых всех
мастей.
Неудивительно, что рядом с городком
очень скоро построили военный научно-исследовательский центр,
обнесенный высоким забором из колючей проволоки. Именно туда в свое
время и пригласили работать моего отца – а мама, конечно, поехала с
ним. Тем более, что и по ее части там нашлось немало интересного:
территория вокруг Стужинска изобиловала залежами необычных, а то и
неизвестных науке минералов.
Я даже не знала, чем именно
занимается в Центре отец – он дал обязательство хранить эту
информацию в тайне, а я и не пыталась ее выведать. Все равно мало
бы что поняла, наверное.
Спустя несколько лет жизни в
Стужинске мама забеременела. Я должна была родиться в разгар
короткого сибирского лета, но появилась на свет чуть раньше в
результате несчастного случая. Уже будучи на восьмом месяце
беременности, мама за каким-то чертом отправилась исследовать
очередную загадочную пещеру, в глубине которой наткнулась на
аномалию – нечто вроде портала, похожего на сгусток колышущейся
тьмы. И опрометчиво коснулась ладонью его поверхности.
Нет, в тот момент рядом с ней никого
не было; когда на ее крик прибежал оставшийся у входа коллега, мама
уже лежала на земле без сознания. И все же я точно знаю, как она
погибла: ведь я снова и снова вижу эту сцену в своих снах. Вот мама
завороженно касается текучей, чернильно-черной поверхности портала,
вот он вспыхивает, точно пронзенный электрическим разрядом, и ее
тряпичной куклой отшвыривает прочь. В распахнутых маминых глазах я
какое-то время вижу голубоватые отблески неведомого огня, а затем
они потухают, забирая с собой ее душу.
Маму успели довезти до больницы, где
она умерла, а я каким-то чудом выжила. Странная малышка с белесыми
волосами и глазами невообразимого цвета: зелеными вокруг зрачка и
голубыми – по краю радужки. Центральная гетерохрония – так это,
кажется, называется. Ничего, в общем-то, такого уж
экстраординарного... в отличие от способностей, начавших
проявляться у меня уже в раннем детстве.
Телепатия, контроль над разумом
окружающих, способность понимать любой язык, целительский дар –
моим талантам мог бы, пожалуй, позавидовать сам Профессор Икс2.
Первым эти способности обнаружил отец и пришел в ужас: уж он как
никто другой знал, чем они грозят. Стать изгоем среди «нормальных»
людей или объектом исследований в какой-нибудь секретной
лаборатории было бы в равной степени неприятно, но второе меня,
пожалуй, пугало больше. К счастью, нам не пришлось никуда уезжать и
всю свою жизнь скрываться от окружающих. «Забудь о том, что видел»,
- приказывала я невольным свидетелям проявления своей силы, и они
забывали. Удобно, правда?
И все же, как говорил дядюшка Питера
Паркера3 (а до него – и еще кто-то), «с большой силой приходит и
большая ответственность». Я была вынуждена контролировать себя,
чтобы не поддаться соблазну использовать суперспособности на полную
катушку. Ведь с ними я могла легко получать желаемое, будь то
хорошая оценка в школе, внимание понравившегося мне парня или
престижная должность на работе. Могла отомстить обидчикам, ограбить
банк или магазин – а потом сделать так, чтобы об этом никто не
вспомнил. Спасало мое врожденное благоразумие и обостренное чувство
справедливости. Ну и, конечно, отец, всеми силами пытавшийся
вырастить из своего единственного «особенного» ребенка хорошего
человека. И, смею надеяться, ему это удалось.
