Солнце — огромный огненный шар.!
Белокурому, голубоглазому мальчику кажется, что солнце заняло
всё небо. Если внимательно присмотреться оно похоже на птицу…
Жар-птицу. На зелёной лужайке скатерть-самобранка. А на ней еды
видимо-невидимо! Сказка, да и только! Мальчик представляет себя
Иваном Царевичем. Он бегает по лужайке с деревянным мечом отчаянно
рубит головы одуванчикам.
Чуть поодаль, под зонтом, сидит красивая женщина в ярко-красном
купальнике. У неё большие голубые глаза и ниспадающие на плечи
белокурые волосы.
— Мама, мама! — кричит мальчик, — Я всех победил!
На секунду он отворачивается. Что-то чёрное и большое
приближается к женщине. Может это Змей Горыныч? Горыныч заслоняет
собой солнце. Страшно… Спрятаться? А некуда. Стоит только закрыть
глаза, а когда откроешь, всё будет прежним.
Сильные когти-руки хватают мальчика за шиворот и подтаскивают к
женщине.
— Смотри! Смотри, щенок! — слышен глухой голос.
Он видит маму с широко открытыми глазами. В уголках рта красные
длинные ниточки, они опускаются на шею и движутся дальше и
дальше.
— Жар-птица, помоги! Кричит мальчик, а звука голоса никто не
слышит. Он вырывается из когтей-рук, бежит…
— Помогите!
И... просыпается.
Мокрый холодный пот по всему телу. Пару минут человек лежит не
двигаясь. Медленно встаёт, и смотрит в окно. Под углом где-то внизу
оконного стекла можно разглядеть его искаженное отражение. В
отражении виден образ молодого, лет 30-ти мужчины. Высокого,
спортивного телосложения мужчины. На месте, где должно быть лицо,
видны только очертания злых голубых глаз и узкие, плотно сжатые
губы.
Молодой человек садится на стул, достаёт грим, парики, короче
всю бутафорскую атрибутику. Чуть волшебства гримера, и он
превращается в бодрого старичка с седой бородой. Только тогда он
посмотрел в зеркало, проверяя, всё ли на своих местах. Ну прямо
старик Хоттабыч, да и только! Но недобрый.
— Что ж пора и за работу, — говорит старичок.
Уверенным шагом он идёт в ванную.
Ванная комната, в которую он вошёл, была большой. Походила она
скорее на операционную или анатомическую. В нос резко ударил запах
хлороформа. Стеклянные столы, шкафы, инструменты.
Мужчина надел перчатки, медицинский халат, поверх которого ещё и
клеёнчатый плащ. Волосы аккуратно убрал под шапочку хирурга. На
глаза специальные очки.
Когда он поднял голову, он увидел отражение своего нового образа
на плитке на стене. Он ухмыльнулся и самодовольно приподнял
подбородок. Теперь он не бодрый старик, а хирург или же
патологоанатом?! Подойдя к одному из столов, на мгновение
задумался, затем резко сдёрнул простыню с того, что лежит на
столе.
На столе лежит молодая девушка. Она смотрит на него
презрительными глазами. Он наклоняется, чтобы как следует
всмотреться в них. Пока он смотрит, глаза девушки покрываются
стеклянной отражающей пленкой. В этой пленке мужчина видит своё
отражение. Сразу после он разгибается, отворачивает голову девушки
в положение прямо и снимает оставшуюся простыню с её трупа. С
момента смерти прошло немного времени, и она не успела ещё
застыть.
Хирург сфотографировал её глаза. Взяв из шкафа салфетку, накрыл
плотно глаза покойницы и взял скальпель.
Изучив тщательно «внутренний мир» покойницы, приступил к
расчленению. Надо сказать, что всё он делал тщательно, не
торопясь.
Он остался недоволен работой.
— Опять не то, — со вздохом произнес хирург.
Всё, что ему понравилось, были только кисти рук с длинными
пальцами и сердце, аккуратно отточенное природой. Сердце он убрал в
банку со спиртом и добавил к коллекции внутренностей. Рядом с
коллекцией на стене висела фотография обнаженного женского тела.
Фотография сверху донизу исчерчена аккуратными линиями, кругами и
подписями, будто измеряющие бесчисленное множество параметров.
Кисти рук убрал в морозильные камеры, где «покоились» другие
понравившиеся «трофеи».
