Прах человечества

Мир умер двадцать лет назад.

Но, видимо, забыл об этом – всё ещё шевелится.

Я видел города, где люди торгуют водой, как когда-то золотом.

И тех, кто пьёт пыль, чтобы почувствовать вкус прошлого.

Я был морпехом.

Когда началась война за последние ресурсы, всё стало слишком простым.

Вода, еда, нефть – всё свелось к одной цели: выжить, уничтожив остальных.

Страны рушились под собственным весом, армии разрывались на куски, а люди кричали так, словно эти крики могли что-то изменить.

Кто первым нажал кнопку – я не знаю. Никто не знает. Мир забыл.

Первая ядерная бомба взорвалась внезапно.

Город, в котором мы служили, сгорел в огненном вихре.

Асфальт плавился, дома трескались, стекло и металл летели в воздух.

И каждый человек стал либо добычей, либо тенью.

Я начал эвакуацию.

Свою семью я нес в мыслях, как священный груз.

Жена держала дочь за руку, я – жену за плечи.

Мы бежали к ближайшему бункеру, пытаясь пробиться сквозь хаос, дым и обломки.

Бункер принимал лишь “правильных” – людей с нужными навыками, профессиями, которые могли быть полезны Золотому обществу.

Я пытался протиснуть семью в очередь. Но места кончились.

Один из “важных шишек” Золотого общества сказал мне холодно:

– Лучше лёгкая смерть, чем голодная.

И эта фраза звучала, как приговор.

Тогда начался обстрел.

Первые выстрелы разорвали воздух, залив его металлом и огнём.

Я рвался к жене, к дочери, кричал, тянул их, пытался укрыться за обломками.

Но оружие, от которого стреляли элиты, высасывало жизни сотнями тысяч за минуты.

Я видел, как тела падают, как люди исчезают в пепле, как огонь поглощает всё живое.

Я кричал, но мой крик растворился в хаосе.

И в этот момент, за тысячу километров от нас, на окраине города, упала вторая ядерная бомба.

Её волна шла медленно, но неумолимо, накатывая на город.

Я видел последнюю секунду их жизни – глаза жены, широко раскрытые, крик дочери, который я никогда не забуду.

Мир обрушился на нас с двух сторон.

Я закрыл глаза.

И тогда произошло нечто странное.

Что-то внутри меня открылось – не сила, не страх, а пустота, которую я ещё никогда не ощущал.

Всё тело наполнилось странным теплом, вибрацией, как будто каждая клетка готова была выжечь землю вокруг.

Но я не успел понять, что это – сознание отключилось, и мир погрузился во тьму.

Волна настигла меня.

И всё… затемнение.

Тьма.

Я лежу во тьме.

Сначала ничего не ощущаю. Только пустота.

Но потом появляются воспоминания – как вспышки в темноте.

Они приходят сами, без предупреждения.

Я вспомнил учебку.

Пыль, пот, крики инструкторов, металлический запах оружия.

Я – Майкл Джонсон, двадцатилетний парень, который думал, что знает всё о дисциплине.

Я быстро понял, что учёба – это не про знания, а про выживание, про то, кто сможет подняться, когда всё вокруг рушится.

Я нашёл друзей. Парни, с которыми делил жаркие ночи на плацу, смех и первые поражения.

Мы дрались плечом к плечу на стрельбищах, маршировали километры через леса и пустыри.

И первые горячие точки – это были не просто города, это были адские огненные воронки.

Мои друзья уходили один за другим – раненые, убитые, исчезавшие без следа.

Каждое имя оставалось в памяти как шрам.

Каждое лицо – тень, которая никогда не отпустит меня.

Служба закалила меня.

Я учился ждать, слушать, предугадывать.

Я понимал, что выживает тот, кто может быть холоден и беспощаден, но в сердце хранит память о тех, кто рядом.

И потом появилась она – Эмили Джонсон.

Мы встретились после очередной горячей точки, в маленьком прибрежном городке, где казалось, что мир ещё дышит.

Она смеялась, и я впервые понял, что дыхание может быть не только для выживания, но и для радости.

Мы говорили долго, смеялись до слёз, и мир казался огромным, но безопасным.