Двух вещей жаждет мужчина – опасности и игры. И поэтому он ищет женщину, как самую опасную иргушку.
За год до описываемых событий
Треверберг
– Не понимаю, отчего ты так распсиховался, Генри. Разве мы не друзья? От плодотворного сотрудничества до объявления доброго приятеля врагом народа – один шаг?
Далекий голос в трубке, изредка заглушаемый механическими помехами, умолк, и стоявший возле окна мужчина понял, как тихо в комнате с низким потолком. В ванной лениво капала вода, часы на стене едва слышно тикали. Диктор на экране телевизора беззвучно шевелил губами.
– Да, я знаю, ты чемпион по игре в молчанку, – издевательски продолжил голос в трубке. – Положение обязывает. Но давай без спектаклей, Генри. Тебе нужна помощь. Я помогу тебе… а ты – мне. Что думаешь?
– Думаю, что твоя игра подошла к концу. Теперь правила буду диктовать я. Они тебе не понравятся, но это меня не волнует.
– А что тебя волнует, Генри? Здоровье? Бывшая жена? Твой любимый напарник Кристофер Ланц? Подумай об этом прежде, чем решишь сжечь мосты.
Мужчина взял с подоконника стакан с водой, сделал большой глоток, вернул его на место и замер на несколько секунд, прижимая свободную руку к правому боку. Минут через сорок боль станет невыносимой, и придется принять таблетку… но не сейчас. Ему нужна трезвая голова.
– Неужели ты так плохо меня знаешь, дружок? Я не советуюсь с кем бы то ни было, принимая решения. Я решаю и ставлю перед фактом.
Молчание в трубке нарушало только тяжелое дыхание – под аккомпанемент все тех же механических помех.
– Ты блефуешь, Фридман, – рассмеялся собеседник. Скорее напряженно, чем радостно. Так, будто хотел утешить или убедить в чем-то самого себя. – Ты не поставишь все на кон. Это слишком даже для такого упоротого фанатика, как ты. Мы вложили столько времени и сил…
– Ты, – перебил мужчина. Терпение у него закончилось еще до начала этого разговора. Давным-давно. И только теперь он осознал это в полной мере. – Ты тратил время и силы, сукин сын. Ты отобрал у меня все, чем я дорожил. Карьеру. Семью. Здравый рассудок. Я превратился в чудовище. Да, это правда, никто не заставлял меня подписывать сделку с дьяволом. Я сожалею о том, что сделал. Буду сожалеть до конца жизни, а, возможно, и после смерти. Но клянусь: я верну тебе все. Со щедрыми процентами.
– Пустая бравада, Генри. – В тоне говорившего появились незнакомые нотки: так человек, привыкший контролировать ситуацию, теряется, наткнувшись на непродуманную ветку сценария. – Я могу испортить тебе жизнь еще больше. Но что ты можешь сделать мне? Угрозы по телефону, за которыми ничего не последует? Вот он, твой сегодняшний максимум?
– Пусковой механизм запущен, ублюдок. Наслаждайся и учись дышать в аду.
Мужчина положил трубку на рычаг и, наклонившись, вырвал телефонный провод из розетки. Постоял с минуту, наблюдая за ночной улицей. Помимо его машины, у тротуара скучала старая белая «тойота», чуть поодаль кто-то пристегнул к фонарному столбу велосипед с плетеной корзиной. Тишина такая, будто не двенадцатого ночи, а три утра.
Неоновая вывеска на соседнем здании слабо мерцала. В темное время суток из квартиры можно было различить только голубую туфлю на высоком каблуке – лампы в названии заведения давно перегорели. Что за заведение? Ночной клуб? Бар? Закрылся много лет назад, а вывеску не убрали. Здание явно доживало последние дни.
Допив воду, мужчина подошел к столу и оглядел лежавшие на нем папки. Он, как и его собеседник, вложил в работу много времени и сил. Не сжечь ли все это? Вместе с квартирой? Принести канистру бензина, щелкнуть зажигалкой. Навсегда похоронить эту историю вместе с тайнами и правдой.
Тайны он хоронить умел. Профессионал высшего класса. Чего не скажешь об умении хоронить правду. Ее нужно искать, используя все законные и незаконные средства, выносить на свет и показывать миру.
