Глава 1. Неожиданная встреча
Почему-то считается, что в таких городах, как наш, подмосковный, невозможно встретить ничего удивительного. Но однажды на улице Климова со мной случилась эта история.
Я выходила из Дома художника в белом льняном костюме, с рыжими волосами под шляпкой, когда увидела её – бабуля обыкновенная, хлопковое платье в цветочек, на голове косынка, на ногах сандалии и носки.
– Вот и вроде образование имеют, а ничего не ведают, – сказала она то ли мне, то ли куда-то в пустоту.
– Что? – не поняла я.
– Иий ботом, – проговорила она на каком-то непонятном языке. – А я вот всё знаю. Я же оттуда!
Бабуля показала пальцем вверх. Все понятно, решила я. Скорее всего, из-за жары бабушка получила небольшое помутнение, мало ли что бывает, когда на улице тридцать шесть в тени!
– Не тридцать шесть, а все тридцать восемь! – поправила она.
Тут я остановилась и изумленно на нее посмотрела. Как она угадала мои мысли?!
– Не угадала, а знала, – поправила она.
Я совсем потерялась.
– Ну и как оно, там? – осторожно спросила я.
– Там, – она показала пальцем вверх. – Все так хорошо, как у вас тут никогда не бывает. И не надо вам такое счастье, вы к нему непривычные!
Раз! И бабуля резво подскочила к киоску с мороженым, потребовала у меня сотню и мелочь, что я тут же, разумеется, ей и выгребла из сумки в полном отупении. Она взяла себе два вафельных стаканчика в обе руки и принялась есть каждое по очереди.
Наверное, мне показалось, подумала я, никакого чтения мыслей – скорее всего, я просто бормотала себе под нос, а у бабули тонкий слух. Или бабуля, например, цыганка? Некоторые из них всякие штуки вытворяют.
– А чего вы, бабуля, оттуда, где так хорошо, спустились сюда, где так жарко? – ехидно спросила я.
– Вот в этом-то и весь вопрос, – прищурилась она. – Художника одного хочу навестить.
– Это зачем же?
– Видит много, чего не следует, кисточкой так и малюет, безответственный! Как будто не знает, что все, что рисует, сбывается.
– Ну и пусть пишет. Чего он вам сдался?
– Ой, ну надо же, как мост шатается! Иий жаным! Даже страшно!
Мы вступили на Клязьминский парящий мост, и бабуля радостно раскачивалась на нем. Вдруг на меня упала капля, потом еще несколько, и следом раздался гром. Все небо до горизонта заволокло темными тучами.
– Ого, какие тучи! Надо бежать быстрее! – сказала я. – Моя шляпа рассыплется!
– А чего бежать? Все равно мокрая будешь!
Я усмехнулась и скорее побежала по мосту к ближайшему кафе. Почти успела добежать до входа, как машина, с размаху проехавшись по луже, окатила меня водой с ног до головы.
Сверкнула молния, и я вдруг ясно осознала, о каком художнике идет речь! Геннадьич! Это он несколько лет назад изобразил, как горит рынок! И вот, пожалуйста! Рынка нет, все сгорело зимой. Я оглянулась – бабки на мосту уже не было.
Я скорей побежала к художнику. Увидела его издалека, он стоял во дворе своего дома в мятом белом костюме, с чемоданом и зонтиком.
– Геннадьич! – запыхавшись, позвала я. – Приходила бабушка?
Он смерил меня подозрительным взглядом.
– Приходила, – нехотя кивнул он.
– Ну? Что она хотела? Про какую картину она спрашивала?
– Картина называлась «Все хорошо».
– И что случилось? Ты ее сжег?!
– Зачем же сжег? – не понял он. – Я ее продал!
– Кому?!
– Бабушке.
– Как?! А что на картине?
– Как что? Все хорошо, все как есть, так и написал.
– Подробнее! – потребовала я.
– Ну что подробнее, там, значит, лес, потом поле до горизонта, все в ромашках, понимаешь, тут справа цветы разные, полевые, и в них плутовка притаилась, но зритель ее как бы не видит, она в цветах запряталась хорошо, только хвост торчит. Здесь, как бы сказать, слева идет народ, все такие радостные, счастливые. Идут они вдаль…
