- Бедный мужик. Живёт себе, строит
карьеру и даже не догадывается о том, что у него есть ребёнок, -
демонстративно вздыхала младшая сестра, бросая косые взгляды на
телевизор, где показывали моего бывшего.
- Так, может, он и смог построить
карьеру благодаря тому, что я когда-то ему не сказала о своей
беременности? – предположила я, собирая игрушки дочери в корзину,
тоже при этом поглядывая на экран телевизора.
Мой бывший, первый и единственный
парень, которого я любила настолько, что добровольно вырвала его из
своего сердца, сидел за длинным стеклянным столом и отвечал на
вопросы журналистов под вспышками фотокамер. Он уже не казался тем
влюбленным парнем, у которого горели глаза каждый раз, когда он
вслух, лежа со мной в постели, мечтал о большом будущем, которое мы
вместе построим.
Когда-то мы вместе рисовали на
потолке мечты, строили розовые замки и верили, что именно так у нас
всё и будет всегда. Ведь не может «хорошо» в одночасье превратиться
в «плохо»? Такое даже в фильмах редко бывает.
Сейчас с экрана на меня смотрел
абсолютно хладнокровный мужчина с безразличным взглядом карих глаз.
Скупость его ответов говорила о том, что он не рад столь
пристальному вниманию к своей персоне, но приличия ради, всё же,
снизошёл до общения со всеми любопытствующими.
- Когда-то не сказала, скажи сейчас,
- хмыкнула сестрёнка. Щелкнув ручкой, закинула её в открытый
блокнот в качестве закладки. – Должен же он знать, что у него
подрастает дочка, которой скоро в первый класс топать.
- И как ты себе это представляешь? –
с плюшевой игрушкой в руках я села рядом с сестрой на край дивана.
– Я бросила его, сказав, что он бесперспективный, бесхребетный
бедняк, который никогда не выберется из этой дыры. А сейчас, увидев
его по телевизору в дорогом костюме, заявлюсь к нему и скажу, что у
него, вообще-то, есть дочка? Я и так в его глазах упала ниже
некуда. Зачем пробивать ещё одно дно? Пусть живёт себе спокойно. У
него всё хорошо, я за него рада, он добился всего, чего хотел, и
даже больше. Зачем ворошить прошлое и врываться в его настоящее?
Тем более, у меня есть мужчина, я скоро выхожу замуж, и… -
осеклась. Неприятное чувство, будто я оправдываюсь, царапнуло
нервы. – Было и было, - отрезала я, желая прекратить разговор.
- Какое благородство, - иронично
цокнула Арина, закатив глаза. - Какое благородство оставлять
ребенка без отца тогда, когда ее отец вполне себе достойный
мужик.
- Арин, просто не лезь. Хорошо? -
свела я брови и рывком встала с дивана. Схватила корзину, полную
игрушек, и задвинула ее под полку, над которой висел телевизор.
Взглядом невольно задержалась на
лице мужчины, который, словно мог видеть меня за десятки километров
через толщу экрана. Плохо маскируя раздражение, он едва заметно
облизал нижнюю губу и тут же ее прикусил. Снова вернул своему лицу
заинтересованный вид, словно ему на самом деле было интересно, о
чем его спрашивают журналисты.
- Скажите, Александр Михайлович, -
встала стройная брюнетка с висящей на шее карточкой с именем.
Обольстительно посмотрела на Сашу и нарочито смущенно задала
вопрос. – А правда, что ваше сердце до сих пор свободно? И правда,
что вы однолюб? Мне для подруги… - торопливо добавила девушка, на
что все присутствующие рассмеялись, а Саша снисходительно улыбнулся
уголком губ. Оценивающим взглядом смерил ее шикарную фигуру в
обтягивающем черном платье и, похоже, был удовлетворен тем, что
смог разглядеть.
Не выдержала. Выключила телевизор и
решительно пошла в сторону своей комнаты.
- Жаль, - деланно вздохнула сестра и
вальяжно развалилась на диване. - А я бы послушала про занятость
его сердца и любовь. Тебе совсем неинтересно? Вдруг он до сих
пор…
