- Не надо, - подавляя раздражение,
нервно дёргаю головой, когда Наташа в очередной раз пытается
застегнуть пуговицы рубашки на моем горле.
Отхожу к двери и подпираю плечом
косяк, ожидая, когда закончатся бесконечные сборы семьи.
- Стёпа, пора выходить! – кричит
жена и суетливо наносит на пухлые губы помаду, а затем распыляет
облако духов, в которое входит, прикрыв глаза.
На языке ощущается горечь, в носу
свербит. Откидывая голову назад, смотрю в потолок, чтобы не
морщиться от запаха. Давно пора сказать, что эти духи мне не
нравятся, прошлые были лучше. Но всё никак не могу поймать момент,
чтобы мои слова не показались Наташе обидными.
- Стёпа, опаздываем! – кричит Наташа
чуть громче, и, наконец, сын выбегает из своей комнаты с сумкой
спортивной формы перед собой.
- Да иду я! – ворчит малой.
Одним глазом смотрю на наручные часы
и понимаю, что уже опаздываю. Смысла в том, чтобы торопить семью
собраться быстрее, уже нет. Станет лишь больше суеты, мы снова
поссоримся, но процесс сборов не ускорится.
- Всё, - заключает, наконец, Наташа.
Традиционно напоследок смотрит на своё отражение, поправляет
прическу, разглаживает платье на тонкой талии и приходит к выводу,
что всё хорошо. – Идём?
Молча киваю, хватаю свой портфель,
папку с бумагами и открываю дверь, пропуская вперед сына и жену. На
два оборота закрываю замок двери и захожу со всеми в лифт.
Наташа чувствует моё раздражение и
дарит робкую улыбку, глянув на меня через плечо в тесноте кабинки
лифта.
Зеркалю. Улыбка выходит мимолётной,
лишь уголки губ слегка вздрагивают. На большее при сегодняшней
загруженности я просто не способен. Все мысли вертятся вокруг дела
– если у ключевого свидетеля не развяжется язык, то меня ждёт
провал.
- У тебя точно всё хорошо, Серёж? –
спрашивает, наверное, в сотый раз за это утро Наташа, пока я держу
для нее открытую дверь машины.
- Точно, Наташ, - роняю я нервно и
взглядом указываю на сиденье. – Садись.
Малой уже в машине, пристегивается и
смиренно ждёт, когда его доставят на место тренировки. Школа
закончилась, четвертый класс позади. На лето остались только
футбольные тренировки и прогулки на улице до заката солнца. Всё
чаще ловлю себя на мысли, что завидую его абсолютной
беззаботности.
Высадил сына у спорткомплекса, где
он сразу ворвался в местную запеканку. Жену привычно довёз до
офиса, где она заведует отделом продаж.
Наташа привычно целует меня в щеку
на прощание, а, когда выходит, я уже машинально тянусь к бардачку,
в котором лежат влажные салфетки, чтобы стереть ими след от помады
жены.
Давно и на личном опыте знаю, что
стращать уголовников с помадой на лице – неэффективно.
Глянув в очередной раз на наручные
часы, понял, что пора ускориться, иначе встреча со свидетелем
слетит.
Вливаюсь в нервный городской поток.
Машины едва плетутся, движение плотное, будто никто и никуда не
торопится, но в каждой машине сидит такой же псих, как я, который
нервно ерзает жопой по сиденью и ждёт, когда традиционная утренняя
пробка рассосется.
На светофоре не успеваю проскочить
раньше, чем зажегся красный.
- Сука! – ударив ладонью по рулю,
слежу за тем, как истекают секунды, а вместе с ними и мое
терпение.
Три, две одна…
- Пожалуйста! – в салон машины на
пассажирское сиденье юркает какая-то девчонка и смотрит на меня
огромными карими глазами, в которых читается страх. – Прошу вас!
Поехали быстрее! Он убьёт меня! Быстрее, пожалуйста! – девчонка
растерянно смотрит в боковое окно и трясет рукой, словно подгоняя
меня.
Волосы на затылке встают дыбом, в
кровь впрыскивается давно забытый адреналин и разгоняет пульс.
Смотрю туда же, куда и девчонка, но не вижу никакой опасности, зато
отлично слышу гудки стоящих за мной на светофоре машин.
