– Давай, принцесса, свали в свой розовый мир, здесь тебе делать
не-че-го.
– Тебя так задевает, кто я? – склоняя голову вбок.
– Нет, но ты меня раздражаешь.
– Тогда я непременно останусь, – вскидываю бровь, – ведь это так
логично, помогать той, кто тебя раздражает, правда?
– Я тебя пожалел, не обольщайся.
– Ну да, – киваю, – все так и было. А я пожалела тебя и
попросила папу вытащить из той конуры.
Он дергает меня за руку, и я впечатываюсь подбородком в его
плечо.
– Хотя, знаешь, оставайся, – шепчет. Его ладонь касается моей
спины, вторая убирает прядь со лба. Чувствую чужие пальцы на своей
коже и замираю, кажется, даже не дышу, абсолютно не понимая, что за
чертовщина со мной происходит. Запрокидываю голову и не могу
оторвать глаз от его лица: длинных, полуопущенных ресниц, ярко
выраженных скул, дернувшегося кадыка.
Внутри пожар, стискиваю зубы и слышу, как бьется мое сердце, так
быстро, громко.
Он склоняется ближе, обхватывает мои щеки, и я ему это позволяю.
Позволяю провести большим пальцем по губам, а после поцеловать. С
напором и чувством жуткого всепоглощения, когда картинка вокруг
меркнет, а звуки затихают.
Сжимаю ткань мужской майки в кулаки, подаюсь вперед,
приподнявшись на мыски, и ни черта не соображаю. Все становится
таким неразборчивым. Закрываю глаза, проваливаясь в негу
удовольствия, вдыхаю запах его туалетной воды, чувствуя легкое
головокружение.
Я растворяюсь в моменте, напрочь забывая о том, что я его не
знаю, о том, что он чужой, и, конечно, о том, что я никогда так не
поступала. Не целовалась на первых свиданиях, не злилась на
незнакомца, потому что он не обратил на меня своего внимания…
Никогда. Меня немного ведет, ровно в тот момент, когда он резко
отстраняется.
Смотрю на него помутненным взглядом, абсолютно не понимая, что
происходит.
– Теперь точно свободна, ведь ты же ехала сюда за этим. Прости,
но на большее у меня сегодня нет времени. Трахну тебя в следующий
раз. Если, конечно, захочешь.
Несколькими днями ранее...
Тея.
Я явно не так представляла себе свое восемнадцатилетие.
Абсолютно не так. Юлик оказался настоящим козлом! Это еще нужно
додуматься, бросить меня в день рождения. Привезти подарок, а
вместе с ним, наплести какой-то чуши о том, насколько мы разные
люди. Два года были одинаковые, а тут вдруг, совсем друг другу не
подходим.
Кажется, я была круглой дурой, когда летала на все его игры,
вымаливала у отца билеты, ругалась с мамой из-за того, что она не
хотела меня отпускать… Все это было пустым, как мой бокал. Смотрю
на прозрачное стекло, где еще минуту назад плескалось шампанское, и
подхожу к столику, наливая газированный напиток в длинноногий
фужер.
Вокруг так много гостей, все такие красивые, счастливые, на их
лицах улыбки, все они желают мне счастья, а я… я хочу спрятаться.
Уйти отсюда как можно дальше, потому что не хочу праздновать.
Ничего не хочу. Пусть этот день уже поскорее закончится.
Оглядываюсь и трусливым волчонком иду вглубь сада, к небольшой
беседке, она оплетена цветущим вьюном и скрыта от непрошеных глаз.
У самой арки, которая и является входом в мое маленькое убежище,
телесный капрон цепляется за шипы растущего рядом куста роз, и
стрелка расползается до колена.
– Блин, – ставлю бокал на столик, сгибая ногу, – ну почему? Кто
вообще носит их в июне? – накрываю лоб ладонью, а после задираю
юбку, стаскивая с себя колготки.
– Главное – дальше не раздевайся, а то получится неудобно, –
чужой голос раздается позади, и я резко оборачиваюсь, –
хотя-я-я…
Стою с задранной юбкой своего белоснежного платья и чувствую,
как истерично дергается мой глаз.
– …и стыдно, – продолжает, – но это в основном тебе, –обладатель
голоса выходит из тени, и я вижу перед собой абсолютно незнакомого
для себя парня. Он высокий, с немного растрепанной укладкой русых
волос, острым подбородком и четко очерченными треугольниками
верхней губы. Его лицо не кажется грубым, нет, но эта угловатость
добавляет ему какой-то загадки. Сглатываю, оттягивая подол вниз,
продолжая хаотично рассматривать его лицо.
