— Лучшего предложения ты, сирота, не получишь.
В приемной Государственной женской школы магических ремесел
противно тикали часы. Я подавила зевок. Неблагодарно с моей
стороны? А вы сами побудьте с лейром тэ’Скуби наедине хотя бы пять
минут! Впрочем, есть вероятность, что в моей неожиданной сонливости
виновна вовсе не скука, а вчерашняя вечеринка в честь окончания
курса. Я вздохнула и окинула взглядом навязчивого родственника.
— Замуж я пока не собираюсь, дядюшка.
Лейр тэ’Скуби, рассевшийся на деревянной скамье, как ни
посмотри, не казался таким уж завидным женихом. В старомодном
сюртуке, застегнутом под гладковыбритый тройной подбородок, с
тонкой тросточкой по причине хромоты. Нет, его нельзя назвать хотя
бы сносным на вид. И даже двадцать тысяч леев годового дохода не
компенсируют того факта, что он уже похоронил двух жен. По крайней
мере, в моих глазах это последнее перевешивает любые аргументы
«за».
Разговорами о браке дядюшка Скуби донимает с тех пор, как мне
исполнилось шестнадцать. Несмотря на стойкий отказ, почтенный
торговец мехами не теряет надежды, что я таки поумнею и сдамся.
Дважды в год он приезжает в наш маленький славный городок Стэво на
ярмарку. При этом считает своим долгом проведать меня и сделать
предложение. И сегодняшний визит лейра не стал для меня сюрпризом,
ведь завтра открывается осенняя ярмарка. Напрасно я пыталась
уговорить директрису солгать, что меня нет. Эта добрая женщина
искренне полагает, что выскочить за пожилого лейра — верх карьеры
для «государственной» сироты. Она настояла, чтобы я оставила подруг
и спустилась в приемную.
Казалось бы, чего проще — получить обычное «нет» и распрощаться?
Но сегодня дядюшка продолжал греть скамейку в стремлении убедить
меня пожертвовать своей молодостью, ради сытного куска хлеба в его
доме. Понимает, что сегодня мой последний день в стенах этого
замечательного учебного заведения, и другой удобной возможности
ему, может, не представиться.
— Думаешь, я слишком стар? Но я еще крепкий мужчина, поверь! А
ты ни в чем не будешь знать отказа…
Я повела плечами, насильно стряхивая сонное оцепенение.
— Ваши жёны, они ведь были намного моложе вас, дядюшка?
Кустистые брови лейра насупились. Откровенный намек на то, что
старик прежде времени уже сжил со свету двух несчастных, явно
пришелся против шерсти. Впрочем, Скуби тут же вернул на лицо маску
спокойствия.
— У тебя дерзкий язычок, Тера, — проскрипело это морщинистое
чудище. — Но мне это даже нравится. Думаю, и характер под
стать!
Он привстал и хотел игриво зацепить мой подбородок скрюченным,
узловатым пальцем, но я отпрянула и на всякий случай отпрыгнула
подальше. Не желая быть грубой, постаралась выговорить как можно
более дружелюбно и вежливо:
— У меня совсем другие планы, лейр. Прощайте, надеюсь, вы еще
встретите ту, что согласится разделить с вами жизнь.
— Что ж, как знаешь, — мне достался колкий, холодный взгляд. —
Но не думай, что все будет так, как хочешь. Я привык добиваться
своего. А ты крепко засела у меня в сердце, девочка.
Ну что тут скажешь? Я могла только мило улыбнуться, демонстрируя
ямочки на румяных щеках. Смотри, как бы я не оказалась у тебя в
печенках, дядюшка! Здоровая печень гораздо нужнее в твоем возрасте,
чем любовь к восемнадцатилетней девушке, ха-ха.
Взбегая по лестнице на этаж общежития, я с нежностью коснулась
рукой стены. За шесть лет школа стала родным домом. Казенное
заведение, в основном предназначенное для одаренных магией сирот.
Строгая, почти скудная обстановка. Стены окрашены в гадкий
серо-желтый цвет словно нарочно, чтобы гасить жизнелюбие и радость.
И все же и первое, и второе в немереном количестве присутствует в
нас, воспитанницах школы — будущих зельварах, помощниках целителей,
травницах и письмоводителях.
