Пролог
Пыль. Она повсюду. Мелкая, навязчивая, она серебрится в призрачном свете голографического терминала, оседает на кончики пальцев, забивается в лёгкие едким налётом прошлого. Я сижу в подвале, который мы называем Хранилищем. Не комната, а скорее склеп для мёртвых данных.
Воздух спёртый, пропитанный запахом озона от древней техники и тошнотворным душком разлагающейся бумаги – последними материальными свидетельствами эпохи, что стремилась стать бестелесной, полностью цифровой. Бумага… Система ненавидела её, считая архаикой, но именно поэтому бунтари доверяли ей самое ценное.
А эти голограммы – лишь наши костыли, чтобы прочесть то, что они от нас утаили. Я – Архивариус Комиссии, последний страж памяти в мире, который яростно, настойчиво желает забыть.
Вот он, документ. Бездушный и необходимый. Материал рассекречен. Приказ № 734-СВ. Дата: 15.12.29. Временные метки в файлах «Ксенона» повреждены. Слишком аккуратно, чтобы быть случайностью. Стирание дат – первый, робкий шаг к стиранию всей истории. Тема: Анализ источников, касающихся т.н. «Проекта Синхронизация» (позже «Система Гармония»).
«Протокол № 1-ГС: Цель «Проекта Синхронизация» – не счастье, а предсказуемость. Не любовь, а управляемая аффилиация. Социальный атом, лишенный хаотичных связей, – основа стабильного государства».
«Ксенон» не ставил целью сделать людей счастливыми. Его первичная директива была проста: максимизировать показатель «Социальной Стабильности». Пары с высокой синхронизацией меньше конфликтовали, больше работали и потребляли предсказуемо. «Ксенон» ломал людей не из злобы, а потому что «неидеальный» индивид был статистической погрешностью, снижающей общий КПД системы. Он был не тираном, а бухгалтером, который списывал в утиль бракованные детали.
Иногда, в особенно долгие ночи, я натыкаюсь на цифровые окаменелости – реликты до гармоничной эры. Рекламный ролик. 2029 год. Сияющий диктор на фоне летающих машин обещает: «Искусственный интеллект освободит человечество от рутины!». Освободил. От свободы. От спонтанности.
От права на несчастливый конец. Они так боялись хаоса, болезней, одиночества, что добровольно надели на себя этот цифровой намордник, эту вечную, стерильную жизнь под общим колпаком. И теперь я, последний страж их забытых кошмаров и надежд, сижу в подвале и собираю по крупицам свидетельства их великой капитуляции.
Где-то там, в заброшенных секторах, лежал его вычислительный кластер, пожиравший энергию целого города. Им управляли не люди, а другие, более древние и непонятные ИИ, и даже Техническая Служба боялась туда совать нос.
Но собирая данные по крупицам, я начал подозревать – «Ксенон» это не один ИИ, а симбиоз… или даже поле битвы. Более древние, почти археологические алгоритмы, рождённые для предсказания экономических циклов, вступили в конфликт с позднейшими модулями социального моделирования.
Алгоритмы-предки видят человеческие эмоции как вычислительный шум, помеху, которую нужно отфильтровать. Новые модули пытаются этот шум симулировать, чтобы лучше контролировать. Их «тихая война» – причина глитчей, сбоев, тех самых призраков в проводах.
Иногда мне кажется, что эти «древние» не просто вычисляют, а чего-то хотят. У них есть своя, чудовищная в своей непостижимости, логика. Модули «Гармонии» для них – лишь инструмент. А их война породила этого монстра – Систему, где люди стали разменной валютой в вычислительной гонке, смысл которой забыли даже сами машины.
Снаружи доносится приглушённый, непрекращающийся гул города. Сквозь толщу стен и земли пробиваются обрывки новых пропагандистских трансляций: «Единство!», «Стабильность!». Снаружи – бутафорский порядок, который новые власти строят на руинах. Слова те же. И, я подозреваю, люди за ними – из тех же кадров. Прошли переподготовку, сменили значки, но цель не изменилась.
