Этот эпизод моей жизни не поддается никакому разумному
объяснению и противоречит здравому смыслу. Мы принимаем
реальность как данность, а то, чего не понимаем, предпочитаем не
замечать. Все, что нам заведомо известно, не удостаивается
нашего внимания. Мы идем по жизни в поисках чего-то нового,
неизведанного, но когда находим, пытаемся объяснить,
разобрать на молекулы, на атомы. А зачем? Ведь после того, как все
станет ясно, это новое знание потеряет для нас всякий смысл. Почему
нам нужно все для себя объяснять? Зачем все усложнять? Ведь
для того чтобы насладиться восходом или закатом не обязательно
досконально изучать теорию преломления света. Вполне
достаточно иметь глаза и чувствовать. Я не призываю быть
неучами и перестать делать открытия. Я призываю верить в чудо. Чудо
это то, что в нашей повседневной жизни перестало играть значимую
роль. А ведь все мы были маленькими, все мы верили в чудеса, в
сказочных персонажей. Верили в любовь с первого взгляда и на всю
жизнь. Мы повзрослели и перестали верить. А разве что-то
изменилось? Разве с нашим взрослением мы перестали быть собой?
Голос звучал очень тихо, но
постепенно становился все громче. Он проникал в спальню через щель
между полом и дверью. Летал по ней, отражаясь от стен, и
потом медленно просачивался под одеяло. Там голос
находил Кристину, но не мог ничего поделать с ее
крепким сном. Постепенно голос становился навязчивей, и
Кристина машинально прятала голову под подушку. Это спасало
ее от пробуждения еще пару минут.
Все дни начинались одинаково.
Девочку будил добрый мамин голос, доносившийся из кухни. Все еще
сонная, Кристина вставала с кровати. Ноги сами находили
тапочки. Не открывая глаз, она шла в ванную комнату, где
чистила зубы и умывалась, тоже с закрытыми глазами. После водных
процедур Кристина делала зарядку, если два прыжка и одно приседание
таковыми являлись, и тихонько выплывала на кухню,
где ее уже ждал теплый завтрак. Так было каждое утро. Это был
ритуал, который никто не смел нарушать. Отец Кристины – боевой
офицер приучал дочь к самостоятельности, а ее мать, как и подобает
жене офицера, во всем соглашалась с мужем. В доме Кристины царил
идеальный порядок. Ни одной игрушки, на полу, ни одной чашки на
столе, ни одного ножа в раковине. Все всегда лежало на своих местах
– таков порядок и за соблюдение его отвечал каждый член семьи.
Кристина была в ответе за свои книги и игрушки, мама за посуду и
бытовые приборы, а папа за инструменты и Тора. У немецкой
овчарки по кличке Тор тоже были обязанности. Свои игрушки он
тщательно прятал в конуре. Все вечера огромный лохматый пес
проводил с Кристиной, но после десяти часов сам, безо всякого
приказа, выходил из дома и заступал на дежурство. Семья жила
и действовала, как, хорошо отлаженный, механизм. И всё ради
Кристины, все ради её безопасности и здоровья.
Этим утром по дому витал сладкий
запах оладий. Мама готовила их только по праздникам. Значит сегодня
какое-то торжество, – решила Кристина, усаживаясь за стол.
Она умела держать свои эмоции под контролем, даже в самых трудных
жизненных ситуациях. И, не смотря на свои 14 лет,
она понимала, что спокойствие и терпение принесут ей больше
информации, нежели крики и расспросы.
Слева от тарелки стояло блюдце с
медом, справа вилка. А на самой тарелке появлялись горячие,
только с плиты, ароматные оладьи маминого
производства. Кристина методично накалывала оладушки на
вилку, макала их в мед и отправляла в рот,
наслаждаясь вкусом любимого лакомства.
– Доченька открой глаза, это
не прилично. – Спокойным голосом сказала мама.
