Я не был в городе три года. Именно столько длилась моя ссылка за
убийство оборотней от альфы стаи. Лес поглотил мое сознание, а
зверь внутри стал главнее человека. Это помогло справиться с болью
от предательства и несправедливости.
Наказание закончилось. Но что мне делать со своей свободой?
Город живет своей жизнью. Вокруг – люди, оборотни, снова
люди…
Повернувшись в сторону, поймал заинтересованный взгляд смазливой
куклы, которая тут же приняла соблазнительную позу. Расставила
ножки удобнее, качнулась на каблуках и продемонстрировала нехилый
разрез на юбке.
Повел плечом и отвернулся. Зверь внутри промолчал, ничего не
дернулось навстречу, а тратить свой первый выход в город за три
года на спонтанное удовольствие, которое ничего, кроме банальной
физической разрядки не принесет, не хотелось.
— Эй, посторонись, — чертов велосипедист ошпарил уши клаксоном,
дернул рулем и едва не впечатался в мое тело. На инстинктах
выставил руку вперед, но не рассчитал силу – парень на двух колесах
отлетел в сторону и влетел в витрину. Она зазвенела, затрещала, и
через секунду осыпалась крошевом стекла. — Черт.
Я отшатнулся в сторону дороги, но вдруг замер. Какая- то
невероятная сила стальным лассо захватила сердце и заставила биться
его сильнее, даже в ушах кровь застучала отчетливее, оглушая. В
грудной клетке запекло. Волк внутри заскулил, дернулся вперед,
наружу, а боль накатила волной, заполнив собой вечную пустоту в
душе. Я поднял глаза и увидел то, что так потрясло. На подиуме
стояла, испуганно прижимая к себе белое платье, не решаясь сделать
шаг вперед или назад, чтобы не натолкнуться на стекла, на ошалевших
девушек вокруг, она. Хрупкая, как цветок, напуганная, как
мелкий заяц, почуяв хищника.
Как всегда невероятно красива – тонкое шелковое белое платье
облегает высокую грудь, покатые бедра, струится по длинным ногам и
кокетливо открывает краешек алой шпильки. Сопротивляться такому
откровенному соблазнению невозможно.
Подняла глаза, встретившись с моим темным взглядом, и я увидел,
что там что-то дрогнуло. Промелькнуло что я точно знал, видел,
ощущал и это что- то взорвалось во мне, запершило в горле,
засвербело в сердце.
Оскал исказил мое лицо, и вдруг по спине пробежали мурашки, а
внутри все начало вибрировать, будто натянутая струна от
предчувствия чего- то сладкого, удивительного, необъяснимо –
волнующего. Впрочем, как всегда рядом с ней.
— Ну, здравствуй, дьяволица моя, ангел мой ненасытный, —
прошептал одними губами.
Она поморщилась. Качнула головой, поняв, что обращаюсь к
ней.
— Мы знакомы?
И тут же меня прострелила ярость и злость, она запульсировала
кипятком в жилах, застучала в сердце.
Не знакомы, значит?!
Три года - не срок, чтобы забыть такое!
Одним слитным движением оказался рядом, наплевав на всех и вся,
дернул ее, как безвольную куклу, и увидел, как она задрожала от
страха, будто мелкая собачонка. Этот страх подействовал на мое
изголодавшееся по ее ласкам тело хлеще афродизиака, и я тут же
провел горячей ладонью по ее груди, сжал сосок через тонкий шелк,
нежное кружево. Провел языком по ее нижней губе, ощущая клубничную
сладость, слизывая наслаждение и тут же ощутил, как тело начало
дрожать от дикой, необузданной, животной похоти, — чувства,
которое она всегда пробуждала во мне.
— Вы, наверное, меня с кем- то перепутали… — ее голубые невинные
глаза открылись шире.
Между нами нельзя просочиться и иголке, одной рукой прижал к
себе, так, чтобы она ощутила натяжение члена через ткань брюк, а
другой придержал голову за идеально уложенные длинные светлые
волосы.
— Но… — сглотнула она, в страхе глядя расширенными зрачками в
мои.
Я ничего не перепутал и ничего не забыл. Возьму свое. Оставить
такое вожделение безнаказанным нельзя.
