Мистер Фербенкс долго обдумывал
ситуацию, которая сложилась при данных обстоятельствах, и не видел
другого выхода из нее. Он оказался в тупике, из которого не было
выхода. Он весь в долгах и расплатиться с ними не представляется
возможным. Имение уже заложено, заложена даже мебель и фамильные
драгоценности, из тех, которые оценщик согласился принять в
качестве оплаты. Так что, иного решения не существовало. Даже если
он застрелится, впрочем, мистеру Фербенксу совершенно не хотелось
этого делать, ничего не изменится. Тогда он оставит дочь без
средств к существованию, и ей придется самой зарабатывать себе на
жизнь и кусок хлеба. Зная Гвенни, он был уверен, что работать она
не будет. А если у нее и возникнет это желание, места девочка все
равно не найдет. И дело было не в умении, Гвен была образована и
достаточно умна. Все дело было в отвратительном характере Гвен.
Мистер
Фербенкс вздохнул. Видимого облегчения ему этот вздох не принес. Он
понял, что это вряд ли решает проблему и протянул руку к шнуру.
Пару раз одернул, но потом взял себя в руки. Это нужно сделать, это
необходимо сделать. У него нет другого выхода. И потом, рано или
поздно это все равно произойдет. Так почему не сейчас?
На звонок
пришел дворецкий и внимательно посмотрел на хозяина.
- Смит? Пригласите… да, пригласите
мою дочь, пожалуйста.
- Хорошо, сэр, - Смит направился к
двери.
Он нашел
дочь хозяина в библиотеке. Гвен занималась книгами, которые пришли
в негодное состояние. Она собирала листы, прошивала их и
подклеивала. Гвенни вообще очень любила возиться с книгами. Она
много читала и умела бережно с ними обращаться. Для нее лучшим
удовольствием было просидеть весь день в книгохранилище, перебирая
и сортируя толстые лохматые тома. Гвен даже составила картотеку,
каторжный труд, который для любого другого оказался бы непосильной
и скучной задачей.
- Мисс Фербенкс, - заговорил
дворецкий, - прошу прощения.
Девушка
подняла голову, отрываясь от своего занятия.
- Что? - осведомилась она.
Гвендалин
Фербенкс недавно исполнилось восемнадцать. Довольно высокая,
стройная и хорошо сложенная. Пышные, кудрявые от природы черные
волосы и зеленые глаза, прямой нос и пухлые губы, маленькие,
аккуратные уши, скрытые завитками волос, изящные руки и ноги. Гвен
была красива и знала об этом. Но видимого облегчения это ей не
приносило. Возможно, она сумела бы сделать головокружительную
партию, если б отец сумел вывезти ее в свет, но в семье Фербенксов
не было денег на это дорогое удовольствие. Так что, девушка в
прямом смысле слова прозябала в глуши. Поэтому, Гвен, раз и
навсегда осознав, что ее внешность вызывает в окружающих людях
восхищение, перестала думать об этом и надеяться на перемены в
жизни. Так что, к своему внешнему виду она относилась несколько
небрежно, не тратя на его улучшение много времени и сил. Зачем,
если ее все равно почти никто не видит?
- Ваш батюшка хочет вас видеть, мисс
Фербенкс, - ответил дворецкий на ее вопрос, - он у себя в
кабинете.
- Иду, - Гвен встала и оправила
платье.
Отряхнула
его от мелких клочков бумаги и вышла за дверь.
- Что случилось, папа? - спросила
она, когда оказалась в кабинете отца, - ты хотел поговорить со
мной? О чем?
Мистер
Фербенкс тяжело вздохнул, набираясь мужества.
- Сядь, дорогая, - сказал он, - я
хочу обсудить с тобой одно обстоятельство.
Гвен села и
приготовилась слушать. Она смотрела на отца внимательно, но без
особого интереса. Девушка не ждала от этого разговора ничего
важного.
- Ты, полагаю, хорошо знакома с нашим
соседом, Гвенни?
- С которым? - она приподняла
брови.
- С мистером Лестрейджем.
- Утверждать, что я его хорошо знаю,
было бы неправильно, - отозвалась Гвен, любившая точность, - но
кое-какие эпизоды из его насыщенной событиями жизни мне известны,
как и всем. И потом, я его видела несколько раз.
