Пролог. Разорванная партитура
Время для Силуан не было линейной стрелой. Оно было великой симфонией мироздания, где рождение сверхновой – мощный удар литавр, а танец спутников вокруг планет – нежный перезвон челесты. Они не видели времени – они слышали его. И на мостике «Гармонии» всегда царила своя, корабельная мелодия: мягкий гул двигателей, переливчатый щебет контрольных панелей и тихое, почти молитвенный напев Силуан, сливающееся с ритмом корабля.
Тишина обрушилась внезапно. Не акустическая – системы работали исправно. Мелодия времени оборвалась.
Лена Ковалева замерла у главного экрана, ее длинные пальцы застыли в воздухе. Ее бледное, исхудавшее за месяцы после Цербера лицо было обращено к трехмерной проекции, где изящные, певучие линии данных – «Светоплеты», отображающие гармонию пространства-времени, – сплелись в уродливый, рваный и безумно пульсирующий клубок.
– Марк… – ее голос, обычно похожий на шелест прибоя, был резок и сух, как треск ломающейся ветки. – Слышишь?
Марк Соколов, его земная стать и привычка к действию резко контрастировали с плавностью Силуан, шагнул к ней. Он не слышал музыки времени, но годами жизни рядом с Леной научился читать ее по позе, по взгляду. Сейчас он видел не тревогу. Он видел священный ужас.
– Помехи? – спросил он, сжиная рукоять бластера на поясе – старый, глупый рефлекс, от которого не мог избавиться даже после звания героя.
– Нет, – Лена отрицательно качнула головой. – Это не отсутствие сигнала. Это… крик. Крик в самой ткани реальности. Дисгармоничный всплеск, который рвет все ритмы. Его источник – туманность «Зевса».
Марк сдержал новый свист. Туманность «Зевса» была синонимом безумия. Гигантский, яростный котел из газа и энергии.
– «Светоплеты» не лгут, – прошептала Лена, глядя в никуда, вслушиваясь в то, что не мог слышать он. – Это не шторм. Это рана. Природный разрыв во времени. Темпоральный вихрь.
Приказ Совета пришел мгновенно. Один-единственный аккорд, прозвучавший в сознании Лены и переданный ею экипажу: «Исследовать». Игнорировать такое – все равно что композитору заткнуть уши при рождении новой, пусть и ужасающей, симфонии.
«Гармония», изящная, как морское создание, развернулась и устремилась в раскаленный хаос. Корабль застонал, его силовые поля взвыли под ударами разъяренной материи. Свет на мостике погас, сменившись алым аварийным заревом. Иллюминаторы были слепы, залитые кипящей лилово-молочной пеленой.
– Показания зашкаливают! – голос инженера сорвался в крик. – Нас затягивает! Это гравитационная воронка!
И вдруг… все прекратилось. Абсолютная, всепоглощающая, физически давящая тишина. Звук, свет, вибрация – все растворилось в вакууме небытия. Сознание Марка провалилось в черную, бархатную пустоту. Последней мыслью было: «Только не обратно в ад…»
Свет вернулся. Мягкий, голубоватый. Ровный гул систем. На главном экране сияла знакомая спираль их родной звездной системы. Облегченный вздох вырвался у десятков глоток.
– Черт возьми, – хрипло рассмеялся Марк, чувствуя, как дрожь уходит с его рук. – Выкрутились. Лен?..
Она не слышала его. Она снова смотрела на экран, но ее лицо было маской чистого, неприкрытого недоумения. Ее рука дрожала, указывая на данные, бегущие по краю дисплея.
– Марк… координаты… наши. Но трансмиссии… все частоты… чужие. – Она обернулась к нему, и в ее глазах он увидел нечто, отчего по спине побежали мурашки. Это был взгляд человека, увидевшего призрака. – Год… Марк… по всем показателям… мы на пятьдесят лет в будущем.
Они замерли, молча вглядываясь в экран. Их родной дом сиял, но теперь он был чужим. Спутники висели на идеально выверенных, неестественно правильных орбитах, словно бусины на нитке. Эфир был мертвенно пуст – ни привычного хаоса гражданских переговоров, ни дружеских позывных других кораблей. Только строгие, повторяющиеся шифрованные пакеты с новым, незнакомым тегом – переплетенные холодные буквы З.З.А. Бортовой компьютер молниеносно дал расшифровку: «Земная Зона Альянса».
