Пока они шли по Лесу Теней, прошло еще несколько циклов его неестественного дыхания. Стало отчетливо видно, что волны духовной энергии расходились от одного центра – то, что подпитывало эту агонию, находилось впереди.
Они шли в полной тишине, приглушенные гнетущей атмосферой. Изредка под ногами со стеклянным хрустом ломались колючие черные кустарники, стелившиеся по земле. На мелкой сухой пыли, похожей на пепел, оставались их следы, медленно заполняемые густым молочным туманом. На своем пути они пересекли ручей, неподвижный и черный – ни малейшего блика света, только абсолютная, светопоглощающая чернота. От воды исходил легкий запах озона и остывшего металла.
Именно в такой обстановке они и нашли его.
Цзюнь Ухэн сидел в неглубоком гроте, скорчившись, словно стараясь занять как можно меньше места. Он был безучастен ко всему, живое воплощение истощения. Когда они приблизились, он медленно поднял голову. Его глаза были пустыми, в них не было ни страха, ни любопытства – лишь всепоглощающая, бездонная усталость. Его губы едва дрогнули, выдохнув шепот, больше похожий на предсмертный хрип:
– Убейте меня…
И в этот самый момент Лес Теней сделал свой «вдох».
Воздух сгустился до состояния жидкого стекла, его стало невозможно вдыхать. Свет померк, будто кто-то задул единственную свечу во вселенной. Тени налились свинцовой тяжестью и поползли по земле, живые и враждебные.
Цзюнь Ухэн вдруг судорожно выгнулся в неестественной, сокрушающей позе, будто невидимый великан наступил ему на грудь. Раздался глухой хруст – то ли костей, то ли самой реальности. Его глаза закатились, оставив лишь белые, невидящие щели. Из его горла вырвался не крик, а низкочастотный стон, от которого задрожала земля и заныли зубы.
И начался мучительный, неконтролируемый «выдох».
Это была не энергетическая волна – это было разрушение самого пространства.
Для Хань Фэна это ощущалось как внезапный, леденящий душу сквозняк пустоты, заставляющий инстинктивно рвануться к мечу Пылающий Судья, но рука двигалась мучительно медленно, словно сквозь плотный сироп.
Для Линь Юя мир на мгновение провалился в абсолютную тишину, а затем его накрыло чувство чудовищного, невыразимого одиночества и тоски, вывернувшей душу наизнанку. Он физически почувствовал, как меркнет его собственная энергия, словно ее высасывают через тысячи невидимых игл.
Для Сюэ Лэна это было похоже на удар током и ослепительную вспышку одновременно. Его темная природа встрепенулась от узнавания родственной, но чудовищно искаженной силы. Он почувствовал не страх, а жадный, животный азарт и жгучую зависть. Такая сила… и она пропадает зря!
От волны искаженной праны камень под их ногами покрылся паутиной трещин и рассыпался в мелкий песок. Сам воздух застыл, горький и металлический на вкус.
