- Покажи мне всех мужчин. Молодых, разумеется.
- Да, госпожа. - Перекупщик на мгновение замер в низком поклоне,
пряча ухмылку за широким рукавом.
Женщина поискала взглядом, куда бы сесть, и опустилась в мягкое
кресло, стоящее у деревянного помоста. Складки ярко-красного траурного платья
собрались у ее ног, как раскаленная лава вулкана. Коротко подстриженные темные
волосы под вдовьей накидкой, зубчатая золотая кайма по вороту, такие же парные
браслеты выше локтя – все о говорило о знатности ее происхождения. Одного
взгляда было достаточно, чтобы понять: она из тех, кто кланяется только королю.
Вряд ли кто-то дал бы ей больше двадцати пяти лет, но
темно-серые глаза под тонкими бровями смотрели с такой усталой скукой, как
будто их обладательница успела повидать все на свете – и во всем
разочароваться. Ее резкие черты производили впечатление странной красоты,
дикой, как первозданная природа. Кошачий прищур, высокие скулы, четко
очерченный рот, по-мужски твердый подбородок – все по отдельности в ее лице было
чересчур, слишком, образуя в целом притягательную гармонию. Каждый ее жест,
каждое слово говорили о том, что она привыкла повелевать: по праву рождения,
помноженному на силу характера. Вряд ли кто-то посмел бы перечить ей открыто.
- Кто это? – шепотом спросил надсмотрщика один из пленных.
- Госпожа Лойра, - так же тихо ответил тот. – Вдова черного
герцога. Не завидую тому, кто к ней попадет. Но тебе, заморыш, это не грозит,
не бойся.
Трое надсмотрщиков вывели на помост полтора десятка мужчин со
связанными за спиной руками. Все они были захвачены в ходе войны с соседней
Эвийарой. Перекупщики забирали их на границе и, заплатив как за скот, по
количеству голов, перегоняли в города. Несчастные шли пешком, в любую погоду,
связанными друг с другом.
Мелкие перекупщики вели свой товар сразу на рынки, где сбывали,
довольствуясь небольшой прибылью. У крупных в городах были свои, как они
называли, стойла. Там будущих рабов приводили в более-менее пристойный вид:
мыли, одевали в одинаковую одежду - грубые нижние рубахи поверх штанов, и для
мужчин, и для женщин. А еще ставили клеймо на тыльную сторону ладони. Именно в
стойлах обычно покупали прислугу в богатые дома – ценился такой товар гораздо
дороже. Но там же набирали по дешевке большие партии для работы в шахтах и на
полях. Уж кому как повезет – или, наоборот.
Взгляд у пленных, которых вытолкали на помост, был одинаковым –
тусклым и безразличным. Если кто-то и пытался бежать, то обычно по пути от
границы. Все знали: Негара не обменивает пленных, если это, конечно, не высшая
знать. Для всех прочих плен означал, что домой они уже не вернутся – если
только родные не заплатят выкуп в казну. Однако суммы были огромными, к тому же
требовался надежный посредник, поэтому рассчитывать на это не стоило. Беглых
рабов ловили, узнавая по клейму, и отправляли на рудники, где никто не выживал
дольше нескольких лет. Недостатка в товаре не было: Негара постоянно воевала
если не с одними соседями, так с другими. А если не воевала, то набиралась сил
для новых войн.
- И это все? – возмутилась Лойра, придирчиво осмотрев
выставленных на помост. – Все, что ты можешь предложить?
- Прошу прощения, госпожа, не сочтите за дерзость, но вы же
знаете: эвийары не сдаются в плен. Настоящие мужчины сражаются до последнего.
Берут либо трусов, либо раненых. Ну иногда застают врасплох. Есть старики,
женщины, дети. Но вы же просили молодых мужчин. Остались только те, которых
отобрали в шахты и еще не увезли.
- Покажи их. Если что, я договорюсь с покупателем.
- Как скажете, госпожа, - вздохнул перекупщик. – Прошу вас
следовать за мной.
