Лениво развалившись в кресле, я наблюдала за своими компаньонами
— если их можно было таковыми назвать. Глад спокойненько потягивал
красное вино, изредка поправляя замусоленную бирку на черной
рубашке. Брань одной рукой методично давил пойманную муху, а второй
хлебал из открытой банки пива. Мор подпрыгивал на старом
покореженном диване и с азартом пялился в экран
монитора.
Мор был самым молодым из нас — он занял свою распрекрасную
должность не более тридцати лет тому назад и потому еще не
полностью утратил свои человеческие слабости. Более того, он
умудрялся их совершенствовать в свободное от командировок время.
Что касается старших товарищей, вот именно сейчас я чертовски не
понимала их поведение.
— Сестренка, улыбнись, — заговорщицки подмигнул мне Брань. — Вон
под глазами круги какие красные, не выспалась, что ли? — И
разразился хохотом — совсем как бочка пивом.
Я дотронулась до означенных пятен на моем лице — не понимаю, и
почему они всех так забавляют? — одернула белый кружевной
воротничок и медленно, растягивая слова, заговорила:
— Мне совершенно неясно, какого черта Мор притащил нас сюда. И
какого черта мы все здесь делаем, хотя давно уже должны были лететь
в Чили. И я не вижу ничего смешного в моей внешности — это уже
отдельно, с укоризной Брани.
— Мы впервые за последние четыреста лет встретили чувака, который
нас видит! Насколько мне не изменяет память, это было аж в 1618
годку, в Праге. Мы не можем упустить такой аттракцион!
— Возможно, это действительно что-нибудь да значит, — вступил в наш
диалог Глад. — И потом, Чума, дай Мору поразвлечься, ишь, как он
горит весь интересом. Опоздаем на пару деньков, подумаешь, никуда
эпидемия не денется.
Я благоразумно смолчала, что мы торчим у этого ненормального
смертного уже с половину недели и переключила свое внимание на
Мора. Он как раз пританцовывал за спиной хозяина квартиры —
заросшего недельной щетиной, лохматого, с глазами, по красноте не
уступавшими пятнам на моем лице. Мы попали в гости к этому
странному системщику с той самой злополучной заправки, где мы
решили залить бензобаки своих тачек. Он был первым смертным на моей
памяти, умудрившимся увидеть всех четверых всадников. Ничего
примечательного в этом психе, правда, я не находила.
Сейчас Колян — именно так представился нам владелец разбитого
дивана и хрущевской обители — нудно объяснял нашему лидеру тонкости
работы со стоящим на столе металлоломом. Надо отдать должное, в его
голосе слышался определенный энтузиазм.
И на кой Мору это надо? Сайты будет на пенсии пилить смертным? Хотя
какая, к чертям собачьим, пенсия у всадника?..
Я не преминула озвучить свои мысли вслух.
— Ты не понимаешь, о чем говоришь! — горячо возразил мне Мор. Хотел
еще что-то добавить — но промолчал, пряча вглубь невысказанную
мысль.
На такую вспышку отреагировал даже невозмутимый Глад — рука
дернулась, отпустив бирку на рубашке, одна бровь иронично
приподнялась. Но привычка взяла свое — качнув головой, он вновь
погрузился в изучение внутреннего мира своей любимой картонки.
Брань сделал вид, что не заметил внезапной вспыльчивости
сотоварища. Все-таки последнее время они странно себя ведут, словно
мальчишки, решившие поиграть в войнушку в песочнице.
Ну да ладно. Какое мне дело до их мужской компании? Пусть
развлекаются, как хотят. Эх, жаль, на место Мора не назначили
девушку. А то даже поговорить нормально не с кем.
Я вздохнула и потянулась за журналом. Скучно, господа. А до Чили
еще ох как далеко…
Итак, мы летим в Чили. Страну, где снежные трассы удивительным
образом соседствуют с горячими гейзерами, археологические памятники
пересекаются с ультрасовременными небоскребами, а курить и пить на
улицах считается абсолютно дурным тоном.
