— Не надо, прошу! — выставляю вперед дрожащую руку, все мое тело
охватил тремор. — Не надо… — сиплю, захлебываясь слезами. —
Пощадите ради сына…
Я так боюсь за свою жизнь в этот момент, что умоляю преступника
не трогать меня. Страшно, что сын найдет меня такой.
В клочья растерзанной бойцовской собакой.
Я на земле, среди луж и жухлых осенних листьев. Гнилостный запах
мусора бьет в нос, но вонь псины все равно сильнее.
От этой мыслей про сына всхлипываю. Леша и так настрадался из-за
наших с мужем скандалов, а теперь такое!
— Ну ладно, — мудак, держащий на поводке разъярённого бойцового
пса, в пасти которого болтается рукав моего осеннего пальто, ржет
так сильно, что аж держится за живот. — Раз так просишь, то не
буду.
Медленно пытаюсь встать с земли и не свожу глаз с собаки. От
шока окаменели мышцы, и реакция стала заторможенной. Я еле держусь
на ногах, со стороны может легко показаться, что я пьяная.
Отморозок подкараулил меня в подворотне по пути домой из
магазина, и спустил на меня собаку.
Бойцовскую, огромную, злющую.
Животное вцепилось мне в руку, и я клянусь, думала, оставит меня
калекой.
Кожу на предплечье саднит от собачьих зубов. Боль сильнее и
сильнее с каждой секундой.
Господи, как их боюсь. Страх собак у меня с шести лет. Она
развилась после того, как на меня в деревне напала стая бродячих
псов. Бабушка их вовремя отогнала, меня не успели покусать. Тогда
от шока несколько дней не разговаривала.
И об этом знают только два человека на земле.
Мой сын.
И муж.
— Короче так, — мудак харкает мне под ноги. — Мужу даешь развод
на его условиях. Никакого распила пятьдесят на пятьдесят, сечешь?
Гордая уходишь с голой жопой в закат. И чтобы больше от тебя ни
слуху ни духу. Втыкаешь?
— Д-да, — еле стою на дрожащих ногах, по щекам бесконтрольно
текут слезы.
Вокруг разбросаны продукты из разорванных пакетов. Сумка
вывернута, кошелек с последними наличными и телефон валяются в
луже.
Я дрожу. Грязная, искусанная, напуганная дико. Сердце колотится
в груди так отчаянно, что я дышу навзрыд.
— Ну и супер! Тогда мы пошли, да приятель? — он чешет голову все
еще рычащего на меня пса и, наконец, уходит в противоположном
направлении.
Я смотрю ему вслед и пытаюсь задать вопрос, но губы никак не
поддаются. Наконец, хрипя и заикаясь, произношу:
— К-кто… кто вас послал? Д-денис?
Но ведь он не мог. Денис не мог! Мы двадцать лет вместе отжили.
Рука об руку, прошли столько испытаний вместе. И безденежье, и
комнату в коммуналке, и безработицу. Сына красавца родили.
Он не мог!
Или ради новой любви, все-таки мог?..
Мужчина, услышав мой вопрос, останавливается, и через плечо
бросает:
— Любопытной Варваре на базаре нос оторвали, — снова ржет
нездоровым смехом он. — Ты че такой тупой вопрос задаешь? — зло
требует. — Мало получила? Хочешь еще? Так это запросто!
Он резко дергает поводок, раздражая пса.
— Не надо! — пячусь, выставляя вперед руки. — Не надо…
С мизинца правой руки в лужу капает кровь. Кап-кап. Собака
разодрала кожу до мяса.
— Советую не задаваться этим вопросом и уже тем более не искать
на него ответов, — он подмигивает. — У меня целый вольер вот таких,
— он дергает пса за ошейник. — Намек понятен?!
Киваю.
Значит, меня не просто хотят запугать. Произошедшее — прямая
угроза моей жизни, и стоит мне ослушаться, останусь калекой. Или
хуже…
Он наконец-то уходит.
Я не двигаюсь с места, пока мужчина не исчезает из вида, а потом
окидываю себя взглядом.
Руки сковала крупная дрожь, одежда порвана. Когда пес прыгнул на
меня со спины, я упала на колени и рассекла их в кровь.
А ведь я в таком настроении была хорошем.
Купила себе в супермаркете маленький букет роз. Белых. Решила,
что сегодня начинаю новую жизнь.
