- В вашей крови были обнаружены следы абортивных таблеток, -
выдает гинеколог, ввергая меня в шок. – Слишком высокая дозировка.
Зачем вы приняли столько? Посоветовались бы со своим врачом…
- Я не пила никаких таблеток, - отрицательно качаю головой.
Приподнимаюсь на больничной койке, недоуменно осматриваю себя.
Тянусь рукой к животу, касаюсь нескольких широких пластырей,
которыми заклеены порезы. Глаза на мгновение прикрываю.
Вчера я попала в больницу с резкими болями – и здесь мне стало
хуже. Открылось кровотечение. После обследования меня направили на
лапароскопию. А дальше… все словно в тумане.
Наркоз, чужие голоса, первые попытки подняться с постели, суета
санитарок и медсестер. Я засыпала и пробуждалась, путаясь, где сон,
а где реальность.
Немного пришла в себя лишь поздно вечером. Но мне так и не
сказали, что со мной. Младший медперсонал темы избегал, будто
приказ был скрывать от меня правду. А у заведующего
Каминского закончилась смена.
Сумку и телефон забрали, мотивировав тем, что в палате
интенсивной терапии нельзя. Я даже Яну позвонить не могла.
Ян… При одной мысли о нем сердце бешено стучит в ребра. Не унять
чувства, хотя надо бы. Запретные они, неправильные.
И все-таки... Мне хотя бы голос его услышать. Я же одна здесь
совсем. Впрочем, мне не привыкать.
Да и что бы я рассказала Яну? Как я всем лгала? Он и так в самых
страшных грехах обвинил меня.
Нет, от него я помощи точно не дождусь.
- Если вы по каким-то причинам решились на медикаментозный
аборт, - отвлекает меня от раздумий врач, - …то должны были
проводить процедуру под строгим наблюдением гинеколога, -
отчитывает меня.
Ошеломленно смотрю на него, только сейчас осознавая, в чем он
меня подозревает. Считает, что я могла убить собственного
ребенка?
- Нет, я не…
Фиктивный брак, нелюбимый жених, мнимая беременность. Я так
много лгала, что и сама запуталась в собственном вранье. А
теперь…
Я разбита и сломлена. В душе дыра, вместо сердца –
растрескавшийся кусок льда.
- Я не собиралась делать аборт, потому что никогда не была
беременной, - с трудом, но все же признаюсь я. – Я солгала всем
своим родственникам. И понятия не имею, как в мою кровь попала эта
дрянь, - взрываюсь под конец.
Мельком смотрю на бейдж доктора. Дежурный врач-гинеколог Яков
Пашкевич. Точно помню, что меня оперировал не он. А сам заведующий
отделением. Каминский, кажется. Зато, может, от этого доктора, что
явился с утра на обход, я смогу наконец правду добиться.
Смотрю вопросительно, ожидая объяснений.
- К сожалению, эта, как вы выразились, дрянь вызвала необратимые
последствия, - Пашкевич делает мучительную паузу. – Если верить
анализам и узи, - пролистывает мою историю болезни. – Кхм… После
кровотечения и перенесенной операции у вас вряд ли получится
забеременеть теперь.
Перевожу взгляд на его лицо. Серьезное, мрачное, с оттенком
сочувствия.
- Что? – шепчу срывающимся голосом.
Я наказана за свою ложь? Почему так жестоко!
- Может, вы ошиблись? – умоляюще уточняю.
- Простите, вам действительно грозит бесплодие, - чеканит слова.
– Но это еще не самое страшное…
Нервно сглатываю подступающий к горлу ком, смаргиваю первые
слезинки. И пытаюсь взять себя в руки. Сжимаю кулаки, пристально
смотрю на врача.
- Что может быть страшнее бесплодия? – цежу я, из последних сил
сдерживая рыдания.
Я никогда не мечтала о семье в ее традиционном понимании. Ведь
там обязателен… муж. А я в принципе не доверяю мужчинам. Опасаюсь
их. Они жестоки и ведомы своими инстинктами. Нет уж, лучше без них
обойтись.
Но ребенок… Наверное, когда-нибудь я бы решилась стать матерью.
Посредством ЭКО, например. Растила бы малыша, воспитывала. Такую
кроху, как близнецы моей сестры или как Даниэль, племянник Яна.
