Глава первая
Сознание возвращалось к Сергею Кожевникову не резким вторжением, а медленным, плавным всплытием со дна глубокого и безмятежного сна. Первым появился запах, легкий, едва уловимый аромат жасминового геля для душа, который всегда любила Лена. Потом – тепло другого тела под одеялом и тихий, ровный звук дыхания. Он открыл глаза. Спальня была погружена в мягкий предрассветный полумрак. На тумбочке тикали часы, без пяти пять. Внутренний будильник никогда не подводил. Он повернулся на бок. Лена спала, прижавшись щекой к подушке, темные волосы растрепались по белой наволочке. Сергей легонько, чтобы не разбудить, коснулся губами ее виска. Она вздохнула во сне и устроилась поудобнее.
Тишина в доме была плотной, почти осязаемой. Именно в эти минуты он чувствовал себя максимально спокойно, собранно. Ритуал утра задавал тон всему дню, а день сегодня предстоял долгий – рейс Москва – Сочи . Стандартно, почти скучно. Как он любил. На кухне он первым делом подошел к кофемашине – старому, верному агрегату, который будил его куда эффективнее любого будильника. Механическое щелканье, шипение пара и густой, насыщенный аромат свежесмолотых зерен – вот настоящая музыка утра. Пока машина готовила ему двойной эспрессо, он одним движением руки расстелил на столе скатерть, поставил чашку. Он пил кофе стоя, глядя в окно на постепенно светлеющее небо. Во дворе шевелились листья на березе, предвещая легкий ветер. Хорошая летная погода. Мысли уже переключались на предстоящий полет: проверка метеосводки, брифинг с экипажем, осмотр судна. Отработанные до автоматизма действия. Кофе был выпит. Чашка отправилась в посудомойку. Движения были точными, экономными, без суеты. Он прошел в спальню, уже почти одетый, темные брюки, белая рубашка висела на стуле. Лена еще спала. Он не стал ее будить, лишь на секунду задержал взгляд на ее спящем лице, потом мягко прикрыл дверь и вышел из дома.
В это же время в своей маленькой квартире на другом конце города Ева Панова уже была на ногах. Ее утро начиналось не с тишины и медитативного кофе, а с бодрой музыки из колонки телефона и серии быстрых, энергичных движений. Душ ровно семь минут. Пока сохли волосы, собранные в идеально гладкий пучок, она успевала нанести легкий, почти незаметный макияж, который строгий регламент авиакомпании разрешал: тон, немного туши, прозрачный блеск для губ. Улыбнулась своему отражению
– Доброе утро, пассажиры! – отработала до автоматизма.
Форма висела на расправленном плечике на дверце шкафа. Темно-синий пиджак, юбка-карандаш строгой длины, голубая шейная косынка. Она оделась быстро, проверяя, чтобы нигде не было ни соринки, ни складочки. Летная книжка, паспорт, помада и запасные колготки – все уже лежало в готовой сумке у выхода.
На кухне она не варила кофе, а на ходу выпила стакан воды, заедая его йогуртом. Времени на полноценный завтрак не было, но перекусить было надо, смена предстояла долгая. Она одним движением смахнула крошки со стола, проверила, выключена ли вода и свет, и, набросив на плечо пальто, выскочила из квартиры. На улице ее уже ждала Катя, подруга-стюардесса на машине.
– Опять не спала? – прокричала та через открытое окно.
– Выспалась как сурок! – соврала Ева, запрыгивая на пассажирское сиденье. – Поехали, а то опоздаем на наш звездный рейс!
Машина рванула с места, и Ева, поправляя идеальный пучок, посмотрела в окно на просыпающийся город. Где-то там сейчас пилоты, ее командиры, тоже собирались на работу. Спокойные, уверенные, взрослые мужчины. Она вздохнула. Когда-нибудь и у нее все будет так же размеренно и профессионально. А пока – улыбка, скорость и безупречный сервис на высоте десять тысяч метров. Шум большого аэропорта – это особенная симфония. Гул голосов, переливающиеся объявления дикторов, отдаленный рокот двигателей и мерный стук чемоданных колес по плитке. Для капитана воздушного судна Сергея Кожевникова эта симфония была привычным саундтреком его жизни. Он шел по терминалу быстрым, уверенным шагом, его пилотская форма с четырьмя полосками на плечах вызывала почтительные взгляды пассажиров.
