Нет, я не судья для них.
Просто без суждений вздорных,
Я четырежды должник
синих, серых, карих, черных.
Как четыре стороны
одного того же света
Я люблю – в том нет вины –
Все четыре этих цвета
(с) Киплинг Д.Р.
Посвящения: мой идейный вдохновитель все тот же ;) Все восхищения в
адрес этой прекрасной девушки, Вари Филатовой!
Часть 1. ВМЕСТЕ
Глава 1.
Российская империя, зима 1827
года
Санкт-Петербург
Александр Михайлович расхаживал
взад-вперёд по своему кабинету, и, убрав руки за спину, размышлял.
Внизу слуги так сильно суетились в своих сборах, что старый граф их
прекрасно слышал. За окном крупными хлопьями падал снег, от
которого его сиятельство уже отвык за то время, пока занимал пост
полномочного министра в Риме. На этот раз воля государя оказалась
более чем неожиданной. Граф Румянцев, доверенное лицо императора и
известный дипломат в третьем поколении, чрезвычайным указом
назначался послом в Константинополь.
Отношения с турками ухудшались с
каждым днём. Поговаривали, что на Балканах и в Закавказье будет
война, и никто лучше графов Румянцевых, чей род подарил своему
отечеству множество видных дипломатов, не найдёт общего языка с
османами. Логика государя вполне ясна и, может статься, принесёт
плоды, но Александр Михайлович не радовался этой перспективе так,
как следовало бы. Как очередной переезд скажется на его сыне?..
Дима сидел на полу у кабинета отца
и, приложившись затылком к стене, наблюдал за тем, как приказчик
гонял слуг. Бесчисленные комнаты на первом и втором этажах гудели
как пчелиный улей в преддверии отъезда господ, а входная дверь не
успевала закрываться. Даже богатая люстра, выписанная графом
Румянцевым из Франции, от этого тряслась!.. Несколько раз снизу
дунуло холодом, и юноша поёжился, после чего
обратил взор на заиндевевшие окна и с улыбкой всмотрелся
в причудливые морозные узоры.
В руках Дима теребил перстень,
который во время их визита в Ватикан осветил сам Папа Римский, но
мысленно юноша до сих пор гулял по узким итальянским улицам.
Румянцевы уже несколько месяцев как приехали домой и до сих пор
скучали по Риму. К счастью, старая няня ещё не вышла из-за
угла и не заставила его подняться, пока он «не отморозил себе
чего-нибудь». Ах, милая, милая няня!.. Знала бы она, что юный граф
с удовольствием бы отморозил руку или ногу, но не поехал бы в
неизведанную и страшную Османию!..
Дмитрий Александрович был робким
пятнадцатилетним юношей, проведшем всё детство в разъездах и потому
не знавшим слова «друг». Впереди его ждал дикий, непредсказуемый
восток, где люди совсем не похожи на тех, кого он знал… К взрывным
итальянцам он привыкал целый год, а до них чуть не взвыл от
одиночества среди чопорных англичан! Его мать угасла от чахотки, и
с тех пор они с отцом остались только вдвоём. Вернее, у них,
конечно, имелись слуги – конюхи, горничные, крепостные крестьяне…
предки Румянцевых отличались верностью короне, и за эту преданность
русские цари никогда не обделяли почестями их потомков.
Эта история, впрочем, не о том, как
графы Румянцевы строили карьеру при русском дворе и даже не о том,
как Дмитрий Александрович – самый младший и неприкаянный отпрыск
этого рода – неоднократно разочаровывал своего отца и осквернял
память предков.История эта о дружбе, которую ему довелось узнать в
столь юном возрасте, что, несмотря на те невзгоды, которые готовила
жизнь, воспоминания о ней никогда не покидали молодого графа.
– Что ж ты, голубчик, грустный
такой? – шаркая тапочками, подала голос няня. Странно! Ни слова про
пол не сказала!.. – Нельзя таким хмурым в путь пускаться… беду
накликаешь!
Дима улыбнулся и хотел было
подняться ей навстречу, но вместо этого Евдокия Петровна, кряхтя и
сетуя на больную спину, сама опустилась рядом с молодым барином. Не
хотела ругаться в день разлуки!.. Его сиятельство с нежностью
оглядел жиденькие седые волосы крепостной, заменившей ему мать, её
старые морщинистые руки да подслеповатые, но всё такие же любящие
глаза, и на его собственные чуть не навернулись слёзы.
