— Коркина, это ты? — изумленный мужской голос. Незнакомый.
«Допустим, Семенова», — мысленно поправила я, отвлекаясь от
ошеломительного зрелища взмывающего в небо Биг Бена. Господи, я в
Лондоне! Никогда бы не поверила, что увижу эти красные телефонные
будки, двухэтажные автобусы, мост через Темзу и Биг Бен не только
на обложках учебников английского, а прямо вживую! Да еще и перед
Рождеством, когда на улицах сияют огни, в универмагах распродажи и
все пьют пряничный латте из стаканчиков с Санта-Клаусом и
улыбаются! Это все настоящее чудо!
Но уж точно не ожидала, что в момент исполнения мечты меня окликнут
по девичьей фамилии. В сердце Соединенного Королевства, максимально
далеко физически и морально от Амурска, где я в последний раз
носила эту самую фамилию.
Я обернулась и увидела удивленного мужчину, который меня
окликнул. Очень красивого мужчину: высокого, с темными волосами,
зачесанными назад так, что только одна прядь провокационно падает
на лоб, с тонким носом, острыми скулами и скульптурной линией
челюсти. В хорошем костюме — может быть, даже очень дорогом, я не
разбираюсь. Но сидел он на нем отменно, подчеркивая разворот плеч,
широкую грудь, переходящую в стройную талию, узкие бедра и длинные
ноги. Некоторое время я тупо смотрела на него, совершенно не
понимая, откуда он знает мое имя. А его белоснежная чертовски
обаятельная улыбка постепенно таяла на тонких губах.
— Я Коля. Коля Петров, — уточнил он как-то грустно. — Не
помнишь?
Что?!
Я закрыла глаза, потрясла головой и снова открыла, пытаясь вернуть
реальность на место. Биг Бен это офигенно, но неужели сбывшаяся
мечта сдвинула мир так сильно, что я встретила в Лондоне
ошеломительно выглядящего Кольку Петрова? Парня из моего двора, с
которым мы ходили за ручку в третьем классе и везде писали
«Катя+Коля=Любовь»? Как он меня вообще узнал-то? Я вот его
нет.
Сейчас присмотрелась, конечно, и начала находить знакомые черты. Он
учился в параллельном классе и у меня была общая фотография всего
выпуска, где он стоит в заднем ряду, бледный как вампир, вот
так же зачесанными волосами, сложив на груди руки и с высокомерным
презрением смотрит в объектив. Но как он узнал меня?!
— П-п-привет… — проблеяла я наконец. — Кажется, действительно
я…
Улыбка вновь вернулась к нему. Он вдруг меня обнял и
закружил:
— Слушай, Коркина, ты меня так напугала! Я уж решил, что обознался
и пристал к честной англичанке. Не представляешь, как я рад тебя
видеть! Вы вроде собирались на встречи выпускников, но я совсем
никак не мог вырваться, вот край. А теперь, когда свободен, ни одна
сволочь не хочет побухать в честь выпуска-97! Не лететь же теперь в
Амурск и не вылавливать вас по одному! Небось по всему миру
разлетелись! Я вот… здесь. А ты?
И он выпустил меня, но продолжал держать за руки и смотреть
сияющими глазами, совершенно наплевав на то, что мы мешаем проходу
людей на тротуаре. Британцы что — они вежливые, обходят
аккуратненько, смотрят возмущенно, но никто, вообще никто ничего не
говорит. Вот она, английская вежливость. А с чего вдруг Колька так
мне обрадовался, вообще не понимаю. Мы с ним не общались толком. Ну
потанцевали на выпускном, так там все со всеми танцевали, по-моему,
никто не ушел обиженным.
— Я в Москве, — покаялась. — Сама ни на одной встрече не была.
Прямо в тот же год уехала и с тех пор домой не возвращалась.
Сказала — и сама поразилась, что назвала Амурск домом. Какой уж там
дом, двадцать лет прошло, а вдруг выскочило.
— Я слышал про твоих родителей, соболезную, — улыбка вновь сползла
с лица Кольки. — Но потом потерял тебя из виду. Слушай, Коркина, а
ты занята сегодня? Давай закатимся в паб и нажремся как следует!
Будет совершенно правильная встреча выпускников, Лондон-эдишн на
малое количество народа! В фейсбуке вроде школьная группа есть,
запостим туда фотки, пусть завидуют! Он дернул меня за руку, такой
счастливый, что я прямо не уставала скрывать недоумение.
