Как только Маруся выбралась за пределы города с его вечными
пробками в самых непредсказуемых местах, ехать сразу стало
легче.
И одновременно тяжелее.
Начались знакомые места, изъезженные вдоль и поперек, еще когда она
училась водить. Дорога к поселку вела отличная, ровная, да и чужие
тут не ездили. Никаких фур, никаких пыхтящих ведер с гайками и
понторезов на «бэхах».
Можно было вести хоть с закрытыми глазами — по мелькающим теням
понимая, где проезжаешь.
Это было хорошо.
Память мышц подсказывала, где свернуть, где разогнаться, голова в
процессе не участвовала — и потому оставалось слишком много сил на
лишние мысли.
Мозг прокручивал события последних дней, снова и снова повторяя
их, словно заезженная пластинка. Или ослик, вращающий мельничный
жернов и спотыкающийся об один и тот же камушек.
От начала к концу.
И от конца к началу.
— Я просто хочу побыть в одиночестве, выдохнуть!
— Обязательно для этого ехать к той семье?
— Не к той семье, мама, а на дачу! Там никого не будет! Папа с
Ланой умотали в круиз до конца лета. А я просто хочу
отдохнуть.
— От чего отдохнуть?
— От жизни, блин!
— Марусь, тебе двадцать четыре, когда ты успела устать от жизни?
Или я чего-то не знаю?
Мама всегда чувствует, когда с ней что-то не так.
— Все в порядке! Все хорошо! Клянусь, мама!
Только это неправда.
Накануне даже пришлось устроить безобразную истерику на работе,
чтобы ее отпустили в отпуск в июле. Но лучше одна истерика на тему
отпуска, чем рыдания в туалете каждый раз, когда накатывают
воспоминания о том, как уходил Андрей.
— Я взрослый здоровый мужчина. Мне еще тридцати нет! Почему я
должен терпеть? У тебя проблемы — ты и иди к врачу.
— Не у меня… у нас!
— Нет, Марусь. У тебя. Я сейчас отсюда выйду — и у меня не будет
никаких проблем с тем, что у меня фригидная девушка. У меня будут
проблемы с тем, чтобы выбрать из десятка вариантов самую горячую
красотку на ночь.
— А как же наша любовь?..
Все стало понятно, когда при слове «любовь» он едва удержался от
улыбки.
Конечно, он молодой преподаватель в педагогическом институте. Он
может себе позволить разбрасываться Марусями. У него там свежие
абитуриенточки поступают — есть, из кого выбрать.
А вот Марусе в своей лаборатории — выбирать не из кого.
Сплошные «синие чулки» — тетки неопределенного возраста в толстых
очках и с растрепанными косицами из жидких волосенок.
Умные — страсть.
Но страсти им не хватает.
Маруся отлично вписывается в коллектив.
«Мини-купер» налетел колесом на булыжник, тряхнуло — и
заезженная пластинка вернулась к началу песни.
Она едет в загородный дом своего отца, чтобы отдохнуть,
выдохнуть, побыть в одиночестве.
Плавать в бассейне, прогретом июльским солнцем до самого дна. Или в
озере, на дне которого бьют ледяные ключи.
Кататься на велосипеде по тропинкам в сосновом бору. Или загорать
на мягкой травке без купальника.
Поедать малину, смородину, крыжовник прямо с куста. Или пить чай в
беседке, увитой цветущими розами.
Сесть на диету и питаться только тем, что растет в огороде, посыпая
молодой лук солью прямо на грядке. Или жарить вечерами шашлык и
пожирать сочные куски мяса прямо с огня, обжигая пальцы и заляпывая
соком футболку.
Последнее видение оказалось таким соблазнительным, что рот
Маруси наполнился слюной, а ноздри уловили фантомный запах жареного
мяса даже сквозь прохладу исправно пашущего кондиционера в
машине.
Вот подъедет еще поближе к поселку, и можно будет открыть окошко и
наслаждаться реальным запахом шашлыка. К выходным соседи съезжаются
на дачи как раз ради него. Уже и голубоватые дымки виднеются над
ближайшей рощей, немного осталось.
— Маруся Германовна, здравствуйте! Давно вас не видели! —
охранник у ворот поселка даже не стал спрашивать документы. Тут все
по-простому, как в былые времена — все друг друга знают. — Как
погодка в городе? Сбежали на природу? А у нас тут…
