Влада
На плечо укладывается чья-то рука,
выдергивая меня тем самым из мыслей, которые крутились в голове в
такт музыке, что звучала в наушниках.
Вынимаю один и поднимаю взгляд.
– Посадка. Пристегните ремень, –
вежливо обращается стюардесса.
– Спасибо, – улыбаюсь в ответ и тут
же щелкаю замком ремня безопасности.
Пристегнуть, так пристегнуть.
Спорить не буду. Затыкаю снова ухо наушником, прибавляю громкости и
продолжаю слушать, уже уткнувшись в иллюминатор, ожидая приближения
земли.
Всего два часа в небе. Я даже не
успела перевести дух и смириться с мыслью, что наконец-таки решила
кардинально изменить свою жизнь. Я только что сделала гигантский
шаг. Нет, шажище! От которого с касанием шасси твердой поверхности
земли, возникает чувство трепета перед чем-то новым, начинает
биться в груди, как птица в клетке. Маленький пернатый мечтатель,
который чувствует, как вот-вот выпорхнет на волю.
Ух! Сердце начинает отбивать
какой-то, до этого момента незнакомый ритм.
Посадка, терминал, все проходит
быстро и гладко. Отшлифовано до идеала каждое движение стюардов,
сотрудников аэропорта и всех причастных к этому непростому делу.
Шум, гам – в общем, все, как всегда и везде. Но моя рука так и
тянется к любимой зеркалке, на которую я тут же делаю пару
снимков.
Щелчок – кадр с семейной парой.
Еще щелчок – снимок влюбленной
парочки.
Лица. Они не повторяются, они
индивидуальны. Камера – это способ запечатлеть миг, долю секунды.
Ведь лицо каждого из нас, да и само тело выдает мимикой, жестами,
ужимками почти все, о чем бы ни подумал человек. Это красиво. Это
впечатляет.
Я забираю свой чемоданчик, когда до
меня доходит очередь, и направляюсь к выходу из
терминала.
– Привет Москва! – улыбаюсь, выходя
на парковку и вдыхая полной грудью свежий воздух… ну, как свежий?
Такой, основательно несвежий.
От мыслей отвлекает завибрировавший
телефон в кармане джинсов, и даже смотреть на экран не надо, чтобы
понять, кто там.
Папа.
Ну, куда же без папы?
– Да, папуль, – отвечаю, отходя от
выхода чуть в сторону, чтобы не мешать выходящим пассажирам.
– Села?
– Ага, уже встала, – усмехаюсь. У
отца все время выверено до секунды. Иногда мне кажется, что у него
в голове встроены часы и секундомер. Вот серьезно!
– Как прошел полет?
– Все спокойно. Сейчас разберусь,
какой автобус направляется в город, и собственно поеду. Квартирка
совсем недалеко расположена от…
– МКАДа? – усмехается отец. –
Отменяй свою бронь, малышка. Я нашел тебе и ГИДа, и помощника, и
даже крышу над головой, и все в одном лице! – говорит он, довольный
собой, а я совершенно не понимаю, о чем идет речь.
Медленно, но верно птичкины крылышки
опускаются.
– Что? Пап. Нет, так не пойдет! –
начинаю возмущаться, топнув ножкой.
Мой план выстроен детально, по
каждому шажочку, и я не буду терпеть, когда так вероломно все
портят, вторгаясь в мое предположительно светлое, вольное
будущее!
– Что пап, что пап, Влада? Ты
вообще-то не в нашем Сочи, а в Москве! Город большой и опасный.
– Ну-ну.
– Понунукай мне еще.
– Но мы так не
договаривались!
– Ты попросила перевода в столичный
вуз? Я одобрил. Попросила самостоятельности, я отпустил. Мой
человек просто будет за тобой слегка приглядывать.
– Да не надо за мной приглядывать, я
взрослая и самостоятельная девочка! – пыхчу в трубку.
– Ты ребенок.
– Мне девятнадцать, а не девять!
– Все, слышать ничего не хочу!
Отставить споры.
– Но, па...
– Стой на месте, тебя найдут, –
отвечает он резко, не давая вставить и слова.
– Да кто меня найдет?! – во мне
начинало все закипать.
– Друг мой. Старый армейский
товарищ. Ты, наверное, не помнишь его. Он был как-то у нас пару раз
в гостях, ты еще пешком под стол ходила. Человек надежный и
серьезный. С ним ты будешь под присмотром, и я тогда точно буду за
тебя спокоен. Все.
