Соло для скрипки без оркестра
Сумерки медленно опускались на город. Ещё немного, и на тёмном небосклоне засияет первая рождественская звезда. Я гулял по центру, наслаждаясь лёгким снежком и запахом свежей выпечки, который исходил из уютных кафешек, зазывающих прохожих яркими вывесками.
Спускаясь в подземный переход, чтобы добраться до нужной маршрутки, я услышал звуки скрипки. Мелодия проходила сквозь меня, словно тонкая нить через ушко иголки, вытаскивая на свет то, что я так отчаянно пытался забыть.
В надежде сбросить наваждение, я остановился и несколько раз тряхнул головой. Но скрипка невидимой стрелой рвалась в моё сердце, разрывая ткань тишины. Эта парочка – скрипка и её мелодия – постепенно вытащила-таки на свет мою боль, всю ту боль, которую я старательно пытался похоронить в самых тёмных уголках души.
Пять лет назад грязными сапожищами собственного безрассудства я втоптал совесть в дальние коридоры внутреннего мира и повесил на дверь амбарный замок, чтобы никогда больше не вспоминать о ней. Но сейчас, под эти чарующие звуки, замок начал медленно открываться. И все, казалось бы, давно забытые, чувства и мысли набросились на меня призраками из прошлого.
Видит бог, я хотел всё забыть. Забыть так, чтобы даже сны не напоминали о дне, разделившем мою жизнь на до и после. И думал, что мне это удалось.
Удивительно, но именно сейчас я почувствовал, что пришло время осознать тот свой ничтожный поступок и принять за него ответственность.
А музыкант всё играл, и голос скрипки таинственным шёпотом продолжал исповедовать меня, обнажая давно измученную душу. И каждая нота мелодии доставляла невыносимую боль.
…Это случилось ровно пять лет назад, в канун Рождества. Дочке исполнился год, она только-только начала делать первые шаги. Мы с Ниной жили вместе почти три года. О росписи не думали, нам было хорошо и без лишних условностей.
Это сейчас у меня в пакете коньяк и закуска. И некуда спешить. А тогда, вот так же под вечер, я носился по городу, выискивая подарки для своих любимых девочек. Нине я купил тогда золотые серёжки, а малышке – симпатичного, похожего на неё медвежонка. И так же спустился в подземный переход.
Звучала скрипка. Под магнитофонную оркестровку седовласый музыкант играл что-то заводное. Музыка лилась, брала в плен, возбуждала. Люди вокруг улыбались, кто-то подпевал и даже пританцовывал. В воздухе витало праздничное настроение, и я ощущал себя частью этого предрождественского волшебства.
– Серёжа! – услышал я знакомый до боли голос. Его узнал бы из сотен. А может, и тысяч иных.
Я обернулся.
– Вероника!..
И, сойдясь, мы, словно околдованные, стояли друг против друга молча, может, минуту, а может, и больше. Даже бурный людской поток постоянно толкающихся людей не мог нарушить нашу спонтанную, почти уже забытую химию.
Вероника – бывшая одноклассница. Я был влюблён в неё с того момента, как она пришла в нашу школу в девятом классе. Вскоре мы стали встречаться, точнее – после выпускного бала. Встречались года два и даже стали говорить о свадьбе.
Надо сказать, что интимных отношений у нас не было. Родители Вероники очень серьёзно относились к этой теме. Но вскоре подписали на работе какой-то контракт и вместе с дочерью уехали в одну из африканских стран. И произошло всё так быстро, что мы с Вероникой не успели толком ни поговорить, ни попрощаться.
Я долго не мог её забыть. Она приходила ко мне во снах – нежным призраком, парящим в сумраке ночи. И даже днём, стоило на минуту остаться наедине с самим собой. Её образ был настолько реален, что я чувствовал её прикосновения, слышал голос и видел глаза, полные загадочной тоски. Словно она хотела что-то досказать в тишине ночи, когда город засыпал, а мир вокруг погружался в безмолвие.
