Счастье в творчестве

Он родился ангелом. Однако вскоре понял, что незачем трудиться и высасывать тяжело молоко из полупустой груди, – достаточно заплакать, и дадут другую грудь, откуда молоко само потечёт в рот. Позже не хотел лежать один – ему нравился уют материнских рук. Потом плакал, когда его клали спать в кроватку, – ему показали, как хорошо спать рядом с тёплой мамой.

Так ангел стал человеком.

Он встал в тапочки и пошёл, равномерно дыша паром по рельсам дня.

Он выходил с сыном из двери квартиры. Навстречу выкатился сосед на двадцатидюймовых колёсах. Между блестящими дисками в широких, узорных ёлочкой шинах, выпирал капотом голый живот. Они поздоровались и уникальная трансмиссия быстро и бесшумно перещёлкнула передачи, мощный мотор унёс пузатое тело вниз по лестнице, только блеснула трёхлучевая звезда на корме и сдвоенные патрубки выхлопной системы.

В пробке на работу он то и дело выпрыгивал из своего автомобиля в машину соседа и мчался с улыбкой над затором из тысяч машин по пустынным проспектам, наслаждаясь мощью и скоростью.

Пошлёпав по двери, в рабочий кабинет вплыла толстая рыбина на хвосте, как морской конёк. Её золотая чешуя рябила ему морщинами лицо, а выпученные глупые глаза смотрели нагло и самоуверенно, но она была слишком скользкая, чтоб он мог поймать её и уволить.

Дверь раскрылась без стука. Под бодрый рок-н-ролл, который навсегда остался в памяти со свадьбы начальника, тот важно вкатился на просторном роскошном седане. Его высокий фронтон над парадным входом, поддержанный классическими колоннами, чёрная мраморная лестница к ним, просторные комнаты, шёлковые занавеси на двухметровых окнах, – всё вызывало в герое уважение и даже некоторую робость. – Герой торопливо поднялся и протянул руку для пожатия. После ответного пожатия начальник начал отчитывать его за негодную работу. А он не слушал, а смотрел, смотрел, затаив дыхание, как из кармана шефа медленно выползает толстая пачка денег. Деньги были грязные, пропитанные какой-то слизью, но и их и руки можно было бы отмыть… Он знал, как незаметно может взять эти деньги, – и уже сел в новую машину, уже держался за кожаный обод руля двумя руками, – но воспитанная брезгливость одёрнула руку.

Под вечер пришёл срок совершить поступок, которого он боялся и желал целый день, отчего до последнего откладывал, но совершал неизменно. Он быстро взглянул в зеркало, остановился, аккуратно и бережно разобрал причёску в витиеватый пейзаж локонов и выскочил в соседний кабинет.

Навстречу ему из-за стола встал бухгалтер. Ещё секунду назад она была в чёрном пиджаке с красной блузкой, но вот уже стояла совсем голая, прицелившись маленькими грудями, из которых крупными горошинами торчали тёмно-розовые соски. Из-за доски стола, ниже плоского живота с крохотным пупком, в который было вставлено серебряное колечко (от которого однажды отвердело всё его тело, когда он увидел его на пляже, куда весь офис выехал отмечать десятилетие фирмы, так что он перевернулся на живот прятаться в песке) чуть выглядывали светло-русые вьющиеся волосики. Она обошла стол, повернулась к нему спиной, легла грудью и животом на листы, которыми был завален её стол, чуть приподнявшись на цыпочках.

Он спросил о прошедших платежах, она, в свою очередь напомнила про совещание и передала лист с отчётом о движении денежных средств. В двери он оглянулся.

Она подняла глаза от экрана компьютера и сразу всё поняла. Она спряталась под стол, так что была видна только её голова, что-то сделала там с собой, и вдруг резко встала обнажённой, обошла стол, и стала к нему боком, так что он видел её всю. На ней были только чёрные лакированные туфли. Она расправила плечи, сводя крылышки лопаток, и её маленькие грудки вздёрнули курносые носики. А затем, зная, как ему понравится, она повернулась спиной к двери и оглянулась на него. Взгляд захватила… Она спросила, хотел ли он ещё что-нибудь, он покраснел и торопливо вышел. Герой вернулся в кабинет и стал вызывать воспоминая о своей жене, о детях и старался думать о них только хорошее.