Пролог
Дворцы междумирья прекрасны. Невероятная, чуждая человеческому
глазу архитектура: ломаные линии, странные материалы.
Непередаваемые цвета, которые, переплетаясь со странной вязью
архитектурных замыслов, создают красоту.
Звук шагов гулко катился по пустынному темному холлу.
— Здравствуй, старый враг, — хозяин дома улыбкой поприветствовал
вышедшего из портала Князя.
— Мир этому месту, — церемонно сложил руки новоприбывший фейри. —
Ты знаешь, зачем я тут?
— Догадываюсь, Лаллин Черное Золото… догадываюсь. И приглашаю к
беседе.
Князь неторопливо двинулся вслед за собеседником по коридорам
дворца. Уже через несколько минут оба расположились в уютных
креслах у большого стрельчатого окна. Между друзьями-врагами стоял
маленький шахматный столик простого белого мрамора.
— Доиграем? — предложил Лаллин, кивнув на фигуры, расставленные на
доске. Словно некогда партию уже начинали, но не закончили.
— Почему бы и нет, — легко согласился второй. — Мне всегда
нравилось беседовать за шахматами. Насколько помню, я играл
белыми?
— Как и всегда, — тонко усмехнулся Лаллин. — Что удивительно,
учитывая твою жизнь, цели и свершения. Я хотя бы не лицемерю.
Черный ворон и есть черный ворон. Глупо ждать от меня иного.
— При чем тут жизненные ценности? Цветовые пристрастия не имеют к
ним никакого отношения. И я совсем не понимаю, о каких свершениях
ты говоришь.
— Ты с детства неплохо лгал, — задумчиво начал Князь Черное Золото.
— Умел обвести вокруг пальца любого. Кроме меня.
— У всех свои дары, — философски пожал плечами хозяин и,
откинувшись на спинку кресла, устремил в окно задумчивый взгляд.
Замок стоял на вершине скалы в бушующем океане. Темные грозовые
небеса разрезали молнии, по изящным витражным стеклам хлестал
дождь.
— Дивное место проживания, — хмыкнул Лаллин Черное Золото.
— Ты знаешь мои пристрастия, — лениво напомнил второй фейри.
— Раньше они были иными. Ты все еще не забыл свою женщину? Столько
лет прошло, а ты самоуничтожаешься то в одиночестве, то в отчаянных
кутежах.
— Тебе не понять. Такая боль не забывается. На место вырванного
куска сердца заплатку не поставишь.
— Именно потому ты и возродил мой проект?
— О-о-о… — в глазах собеседника появились искры интереса. — Ты не
только узнал, но и поверил, что твоим проектом занимаюсь именно я?
Неожиданно.
— Да, узнать было непросто, а поверить — еще сложнее. Ты был
восхитительно нелогичен в своих поступках и долго сбивал меня с
толку.
Рука одного из игроков зависла над доской, потом опустилась,
ласкающе провела по изгибам белого слона и сдвинула на несколько
клеток по диагонали. Какой-то миг очертания костяной фигурки текли,
менялись, и вот вместо слона на доске ящер. Маленький, верткий,
изящный. С гривой и кисточкой на кончике хвоста.
— Мне нравятся твои игрушки, Лал, — откровенно усмехнувшись в лицо
создателю хейларов, протянул второй игрок. — Подвижные, живые,
послушные. Восхитительно.
— Я тоже был доволен, — дернул уголком рта Князь и небрежно
переставил на клетку вперед черную пешку. — Пока не понял, что они
слишком живые. Как мы.
— Почти как мы, — небрежно поправил его хозяин дворца, отбрасывая с
высокого лба прядь волос, занавесившую глаза. — Но странно слышать,
что ты начал о них думать только потому, что у твоих творений
обнаружились душа и чувства. Ты уничтожил всю информацию… но лишь
для того, чтобы никто не посмел повторить твой триумф.
— Но ведь не повторили? Твои звери — бледное подобие моих. К тому
же без хейларов они неуправляемы.
— Увы, — без малейшего сожаления согласился коварный злодей. —
Из-за этого дефекта зверушек пришлось кардинально менять план и
будить твои творения. Я потрудился, разыскивая город… Ты так
старательно его прятал! Тысяча лет… почти тысяча лет поисков!
